Милой чайную пару и залюбовалась.
– Вот Степаныч-то обрадуется именному подарку. А портрет и вовсе загляденье. И каким только ветром тебя, девонька, в наш Ломов занесло? Высокого ты полета птица.
Девушка потянулась к настольному календарю и со слезами на глазах оторвала бумажный листок. 23 февраля. Сашин день.
– Отлеталась, я, похоже, – схватилась за низ живота она.
Милу мутило, все двоилось и плыло перед глазами. Потеряв равновесие, она лихорадочно искала опору. Маня сорвалась с места и успела подстраховать ее.
– Может, приляжешь на топчанчике? – забеспокоилась хозяйка.
– Не хочу, лежа еще хуже, – Мила отдышалась и подошла к окну.
Снег горкой собирался на карнизе. Двор утопал в метровых сугробах. На ветке клена одиноко болтался на ветру почерневший от холода пятипалый лист. Девушка распахнула форточку и глотнула свежего воздуха. На подоконник приземлился голубь и клювом постучал в стекло.
– Чур тебя, – замахнулась на птицу Маня.
– Покормить ее надо, Мария Тарасовна, – заступилась квартирантка и распахнула окно, рассыпав перед пернатой гостье вчерашний хлеб.
– Как бы она беду нам не накликала, – поделилась сомнениями Маня.
– Голубь – птица мира. Она приносит хорошие вести.
– Не скажи…
Мила снова охнула.
– Говорю – пацан, – улыбнулась напарница. – Знает, в какой день знак подать.
– Ой, – крикнула Мила и стала сползать на пол.
В себя она пришла уже в больничной палате. Рядом, нежно поглаживая руку внучки, сидела Анна.
– Бабушка? – смутилась девушка.
– Донечка, – старушка поцеловала ее ладонь. – Проснулась.
Мила испуганно пощупала живот.
– Где ребенок? – закричала она, вскакивая.
– Скоро принесут, – насильно уложила ее Анна. – Два девятьсот.
– Кто?
– Сын.
Мила закрыла глаза, из-под ресниц потекли слезы.
– Не плачь, родная, вырастим.
В палату заглянула медсестра.
– Что, пришла в себя ваша донечка?
– Да, – улыбнулась Анна.
– Нести паренька? – уточнила девушка. – А то изголодался весь.
– Да, – хором выдохнули женщины.
– Не забудьте, мамаша, помыть грудь перед кормлением, – напомнила сестричка.
Мила села на кровати. Бабушка помогла ей спуститься.
– А как ты меня нашла? – опомнилась Мила. – И откуда узнала?
– Маня твоя меня привезла. Как тебе с ней повезло.
Анна помогла внучке вернуться на место.
– Ты не волнуйся, милая, мамке мы пока ничего не скажем. А там будет видно.
Медсестра внесла малыша и осторожно протянула Миле. Та с готовностью потянулась навстречу сыну, но тело пронзила острая боль. Молодая мать испуганно крикнула и сползла на пол. Из-под нее поползла лужица крови.
– Опять кровотечение! – прижала к себе ребенка медсестра и выбежала из палаты.
Весна ворвалась в жизнь Милы первой улыбкой сына. Она укутала малыша и поднесла его к окну. От яркого солнца тот потешно чихнул. Мать рассмеялась и прикрыла личико накидкой. Распахнув окно, она полной грудью вдохнула свежий воздух и прислушалась. Где-то рядом чирикал воробей. Малыш закряхтел и засопел. Мила осторожно поцеловала его в лобик. «Спи, Тема», – шепотом попросила она. Штора позади нее колыхнулась, в комнату вошла Анна.
– Не спит? – тихо поинтересовалась она.
– Вроде, заснул, да хнычет спросонья.
– К заморозкам, – бабушка переложила правнука в колыбель и засмотрелась на него. – Сходи, поешь, я с ним посижу, – предложила она.
Мила склонилась над кроваткой и обняла старушку:
– Пошли вместе – пусть приучается к самостоятельности, нам по-другому нельзя.
Мила достала из печи жареную курицу и чугунок с картошкой, принесла из сеней крынку молока. Мила удивленно посмотрела на хозяйку:
– Откуда мясо? В магазине – шаром покати.
– Галина Адамовна передала, ешь, – подвинула к ней тарелку Маня.
– Не буду, – заупрямилась Мила и отвернулась.
– Ешь, тебе парня кормить, – повторила просьбу Анна. – Чего ты на нее дуешься? Вырасти сначала своего сына, посмотрим, как отнесешься к его… – она замолчала, подбирая слова.
– Договаривай, к кому…
– Ты и сама знаешь.
– Знаю, – Мила отхлебнула молока и насадила на вилку картофелину. – Я – шалава и совратительница. Так она кричит на всех углах?
– Имеет право, – вздохнула Анна, пряча глаза. – Ты написала Саше про Тему?
– Написала, – Мила отвернулась к окну, скрывая слезы.
– И?
– Тишина. Как обычно: ни ответа, ни привета.
– С такой-то любви? – робко уточнила бабушка.
– Значит, не было любви. Получил свое и укатил.
– И такое бывает, – Маня встала и заглянула в детскую. – Спит, разбойник.
– Права была мама – мужикам только одно и надо…
– А ты погодь его винить. Приедет, разберетесь.
– Не приедет. Зимой ведь не приезжал. Может, и летом не появится, – Мила вскочила и, чтобы прилюдно не расплакаться, скрылась в своей комнате.
В дом ввалилась соседка Мани.
– Я тут с умными людьми парой слов перебросилась, – женщина сняла куртку и подсела к столу. – Не иначе, как Галина что-то с письмами мудрит. С нее станется. Бабы толкуют, заведующая почтой к ней в кабинет зачастила. Деверь мой, как ты знаешь, возит нашу большую начальницу, черканул вот название училища. Надо вашей Людке самой туда ехать, – перешла на шепот соседка. – Сдается мне, Шурка ни ухом ни рылом.
– Вы думаете, он не знает, что стал отцом? – волнуясь, уточнила Анна.
– Откуда? Не зря же Галька его от отпуска отлучила! Деверь возил на охоту Шуркиного начальника, мужик так и не понял, зачем она так поступила.
Соседка подняла глаза и увидела в дверях Милу. Та подошла к ней вплотную и протянула руку:
– Давайте адрес!
Женщина посмотрела на сидящих за столом и с их молчаливой поддержки протянула записку. Мила прочла и посмотрела на бабушку.
– А как же я там с Темой без вас справлюсь? – испугалась она.
– А нечего ему там делать. Одна поезжай. Чай, не на всю жизнь. Нешто мы с Маней пару дней без тебя не управимся? Бабка твоя и рожала, и нянчила, и кормила, – поддержала решение внучки Анна.
– Коли что, я подсоблю, – откликнулась соседка. – А к поезду мой Толик отвезет.
– А как же я там Шурика найду?
– Язык не только до Киева доводит, – рассудила Маня. – И курица в дорогу как раз есть от заботливой свекрови, – хохотнула она. – Не рассиживайся – до поезда три часа.
Ленинград встретил солнечным, по-весеннему теплым днем. Мила сочла это добрым знаком. Впервые за долгие месяцы неопределенного ожидания настроение гармонировало с погодой. Быть может, небеса вняли ее мольбам и преподнесут ей долгожданный подарок? Хотелось бы. Первым делом Мила разыскала киоск «Горсправки». Переведя дух, она достала записку и протянула ее в открытое окошко. Пока сотрудница вчитывалась в каракули водителя, сердце девушки отбивало бешеный ритм. На лбу выступила испарина. От волнения подкашивались ноги.
– Голубушка, до училища пешком каких-то два квартала, – прозвучал из окошка интеллигентный голос. – За углом направо, а потом все время прямо. Кто следующий?
Возле старинного здания из красного
