деревьев, припорошенные ломким инеем, радовали глаз. Розвелл со Стивом еще не появились, зато неподалеку прохаживались по полянке двое молодых людей с безупречной военной выправкой. Время от времени они нервно поглядывали в сторону развалившегося на плотном плаще генерала.
— Не обращайте на меня внимания, — крикнул им Трапп, — я тут просто завтракаю.
Тот из них, кто был чуть старше и в лице которого проскальзывало что-то хищное, лисье, подошел ближе.
— Не могли бы вы завтракать в другом месте? — вежливо спросил он.
— Мог бы, — столь же вежливо ответил Трапп, — но в другом месте не так интересно. Да вы стреляйтесь себе на здоровье, я вам нисколько не помешаю.
Его собеседник на миг опешил.
— Простите, но с кем я имею дело? — спросил он в замешательстве.
— Трапп, — охотно представился генерал, — тот самый.
Молодой человек слегка побледнел, оглянулся на своего спутника и наконец с трудом выдавил из себя:
— Антуан Верд.
— Тот самый, — весело кивнул Трапп. — Как вам понравилось громить мой дом? Уж простите, что я не проявил гостеприимства и отсутствовал в ту ночь, но, справедливости ради, и вы не предупредили меня о визите.
Его несостоявшийся убийца затравленно сглотнул.
— Ну, — добродушно продолжал генерал, — кто старое помянет… Правильно я понимаю, что вы секундант Найджела Бронкса? Между прочим, как его военачальник, я просто обязан заключить дуэлянта под стражу сию же секунду… ваше счастье, что я слишком увлечен завтраком.
Найджел Бронкс, миловидный юноша с нежными завитками белокурых волос, маячил неподалеку, прислушиваясь к их разговору. Услышав последние слова Траппа, он не выдержал и вмешался:
— Арестуйте меня, мой генерал, — пылко воскликнул он, — мне совершенно не хочется стрелять в человека, которому я присягал на верность.
— Но ведь Стив был ненастоящим королем, — напомнил ему Трапп, с неожиданной для себя симпатией разглядывая умное и живое лицо жениха горгоны.
— Все равно это гнусная затея, — заверил его Найджел.
— А вот и ваш противник, — заметил Трапп при виде появившегося Розвелла и устало плетущегося за ним Стива. — Постарайтесь не прибить несчастного влюбленного, по нынешним временам это редкий вид.
Найджел понуро кивнул и отправился поприветствовать вновь прибывших.
К Траппу подошел сухонький старичок в старомодном котелке.
— Бенедикт, — обрадованно произнес он, — сколько лет мы с вами не виделись! При последней нашей встрече это вы стояли у барьера. Из-за некой Розы?
— Маргариты, доктор Браун.
— Всё одно!
Старичок опустился рядом с генералом на краешек его плаща и принялся за мясо.
— Вы стрелялись с братом девушки? Отцом? Супругом? А, неважно. Важно, что потом мы все славно напились в «Свирепой лани». Этим, — доктор Браун кивнул на дуэлянтов, — тоже, поди, не спится в такую рань из-за женщины. Нежная голубка, невинная, как роса на траве, я угадал?
— Точно, — подтвердил Трапп бесстрастно.
— Всегда одно и то же, — умудренно покачал головой доктор. — Но скажите мне вот что: правда ли, что вы победили волчье бешенство?
— Нет.
— Как это жаль!
Стив и Найджел начали считать шаги.
— Ставлю на молодого, — сказал Браун. — Второй уж больно плох. С похмелья как будто.
— Да, шансов у него немного… С другой стороны…
По поляне неслась горгона, высоко задрав подол пышного алого платья, совершенно неуместного в такое раннее утро. Кажется, она еще и вовсе не ложилась. Белоснежный короткий плащ, подбитый серебристым мехом, скрывал холмы и ложбины, и Трапп пожалел, что наступили холода. В жару гематома была куда как приятнее.
— А вот и наша невинная голубка, — хмыкнул генерал.
Гиацинта одним взглядом оценила обстановку и первым делом повернулась к Траппу:
— И как вы только допустили такое, генерал! — свирепо рявкнула она. — Почему я должна узнавать обо всем от Эухении? А вы! — она повернулась к Стиву. — Почему вы стреляетесь с ним?
Генерал удовлетворенно усмехнулся. Он вполне отчетливо понял, о чем именно спрашивала эта женщина. «Почему вы стреляетесь с Бронксом, а не с Траппом?» — вот что она имела в виду, но Стив услышал только слово «почему».
— Потому что я не позволю вам выходить замуж за первого попавшегося офицерика, — закричал Стив, — после всего, что я для вас сделал!
— Вы для меня? — ахнула горгона.
— Я годами слушал ваши нелепые бредни о богатом городе Брене!
— Мои нелепые бредни?
— Все вокруг говорили мне, что связь с такой женщиной, как вы, позорит мое королевской достоинство!
— Какое-какое достоинство?
— Я бросал драгоценности под ваши ноги!
— Прекрасные, надо сказать, ноги, — самодовольно фыркнула горгона. — Но вы забываете о главном: вы обманули меня! Вы обманули всю страну! Вы вовсе не тот, кого я любила! Вы — фальшивка.
— Как и вы, моя дорогая, — едко ответил Стив.
— Ах так? — Гиацинта высокомерно задрала нос к небу. — Убейте его, Найджел.
Бедолага Бронкс жалобно оглянулся на Траппа. «Спасите меня», — беззвучно шепнули его губы.
Генерал не выдержал и расхохотался.
— Розвелл, — крикнул он, — арестуйте этого офицера. Господин Верд нынче не состоит на службе в армии, поэтому отправьте его обратно к Бронксам. А вы, — попросил он доктора Брауна, — опохмелите нашего дорогого Стива. Как бы его удар не хватил.
Найджел посмотрел на него с такой благодарностью, как будто его только что осыпали золотом.
Когда на поляне больше никого, кроме гематомы и генерала не осталось, она засмеялась и уселась к нему на колени.
— Вот это утро, — сказала Гиацинта жизнерадостно. — Давненько из-за меня никто не стрелялся!
Трапп раздвинул края её плаща и с удовольствием поцеловал нежную грудь, которая традиционно почти выпрыгивала из декольте.
— Знаешь, — сказал он, лаская губами кожу там, где она соприкасалась с кружевом платья, — у меня только один вопрос.
— Мой брак с Найджелом — деловая сделка, — заявила гематома, запуская пальцы в его волосы, — не принимай всё это близко к сердцу.
— Что делает Эухения в доме Люси Смолл?
— Ах, это, — горгона выпрямилась и нахмурилась. — Мерзавка меня обокрала.
— Вот как? — генерал привалился к стволу дерева, разглядывая бледное после бессонной ночи и от обильной пудры лицо. Матовые черные глаза казались припухшими. Гиацинта плакала или просто устала?
— Помнишь, я дала Люси доступ к архивам Крауча? До сих пор не понимаю, что за приступ великодушия на меня тогда нашел. А она прихватила с собой нечто ценное, то, что Эухения до сих пор не может найти в её доме.
— И что же это?
— Кое-что, — ответила гематома уклончиво и прильнула к Траппу.
— Я мог бы помочь, — мягко произнес генерал, заключая её в свои объятия.
— Это длинная история, и у меня совершенно нет сил её рассказывать, — горгона зевнула. — Тебе надо снять для нас дом, где мы могли бы побыть вдвоем. Я теперь
