в центре которого и находился сейчас Ричард.
— Вы сами меня вынудили, — пробормотал глава ордена. — Хотя, может, это и к лучшему — боги знают, решился ли я бы на это когда-нибудь сам, просто так… Или потратил бы еще несколько бесплодных столетий?
Ключ, сияя в магическом зрении, соприкоснулся с полом. И на этом все. Никаких эффектов, по крайней мере, внешне, тех, которые можно заметить, не произошло. Но Ричард терпеливо ждал.
… В это же время недалеко от края внутреннего города, в одном из поместий аристократов:
Допи остро отточенным секатором равнял бок низкорослого кипариса. Растение это капризное, и не особо приспособленное к этому климату, поэтому садовнику приходилось уделять много внимания одному-единственному деревцу. Даже пришлось нанимать слабенького чародея, владевшего азами магии Жизни, только для того, чтобы поддержать в хорошей форме это дерево. Поэтому Допи был особенно аккуратен, уделяя внимание малейшим изменениям оттенка цвета. Обходя дерево по кругу, его нога зацепилась за каменный столбик, торчавший всего с десяток сантиметров над землей. Такие столбики появились две недели назад, по всему верхнему городу, без исключений. Их поместили чародеи ордена, утверждая, что это поможет выявить шпионов монахов.
— Тьфу, блин, проклятая хрень, вечно лезет под ноги! — привычно выругался садовник, в который раз об него споткнувшись. Привычка обходить еще не выработалась, поэтому ноги частенько страдали. Вот и сейчас, споткнувшись об столбик, Допи неприязненно покосился на него. И с удивлением заметил, что тот засветился серебряным сиянием. Завороженный необычным зрелищем, садовник даже не дернулся, когда от столбика быстро начала расходиться серебристая дымка, похожая на туман. Дернулся он лишь тогда, когда дымка охватила его целиком. Эта дымка вообще никак не взаимодействовала ни с растениями, ни с предметами, но коснувшись человека, начала очень быстро растворять его живьем. Страшное зрелище человека без кожи не продержалось и мгновения, пока истаивали мясо, жилы. Последними растворились кости. Серебристая дымка стелилась все дальше, а возле кипариса лежал на траве острый секатор, и кучка пустой, сухой одежды — это все, что осталось от садовника Допи…
Такая картина повторялась везде — люди, животные — никто не успевал даже крикнуть, как безжалостная серебристая дымка полностью растворяла живых существ. Дома и особняки, лавки и сторожевые посты — все пустело, окутываясь безжалостной дымкой. Единственное отличное от этого место оказалось лабораторией Рен′Харто. Сам владелец «неблагородно» ползал на карачках, поправляя в углу новый защитный контур, в теории, должный защитить от любых проявлений магии. На деле же было непонятно. Контур был построен, и сейчас Рен′Харто сверялся со свитком. Голова и все туловище были внутри начертанного, а вот ноги, по щиколотки, еще торчали снаружи.
— Так-так, эти две — в норме, и эта тоже… — бормотал чародей, сличаясь с чертежом. — А вот эта…
Тут он почувствовал резкую боль — болели ступни ног, причем ужасно! Пока он повернул голову, успел увидеть лишь стену серебристой дымки, окутывающую все вокруг, оставляя свободным только защитный контур. А ступни… их у него теперь не было, и из обрубков ног толчками выплескивалась кровь.
— А-а-а-а! Как больно, хнорр побери!!!
Впрочем, так продолжалось недолго — как только мозг ученого осознал проблему, холодный разум заработал — плетение магии Крови, купирующее болевые ощущения, быстро сформировалось и опустилось на поврежденные ноги. Затем следующее воздействие моментально остановило кровь. Только после этого Рен′Харто, отползя вглубь контура, смог задуматься о происходящем.
— Вот больной ублюдок! — выматерился чародей, сообразив, что произошло. — Мы же не отработали еще полностью воздействия на разум подопытных. Он же может просто свихнуться! Да и защита членов ордена еще не сделана… хотя, какого теперь ордена?
Взгляд наткнулся на серебристую дымку. Он лично разрабатывал карту, чтобы все участки верхнего города перекрывались ретрансляторами ритуала. Просто… все еще было недоработано. Нужны были еще испытания, нужна была еще защита… похоже, глава их ордена на все плюнул. Он их предал, решив угробить лично.
— Будь ты проклят Ричард, пусть монахи хорошенько попытают тебя, после того как словят. Если, конечно, смогут…
Верхний город, место расположения императорского дворца, бесчисленного количества аристократов с древнейшей родословной, и просто территория с огромным населением, полностью опустела. Восходящее солнце все так же ласково светило, но все, куда ни кинь взгляд, было заполнено серебристой дымкой. Не было слышно ни единого живого звука, лишь ветер немного шевелил листья деревьев. Огромная территория обезлюдела…
Минут пятнадцать спустя, дымка пришла в движение снова. Она сползалась обратно, к породившим ее столбикам-артефактам. Сгущаясь, она будто бы просачивалась внутрь, напитывая столбики. А затем синхронно, по всему городу, артефакты взорвались, превращаясь в серебряную пыль. Эта пыль, потянулась длинными шлейфами в сторону ритуала, запущенного главой уже не существующего ордена…
Бесконечные серебряные струи, как фантастические змеи, тянулись отовсюду, сливаясь по пути. Они сверкали на солнце, как зеркала, расчерчивая город по пути и на время придавая ему фантастический вид. Рядом со зданием, в основании которого был создан ритуал, серебряные струи сливались в сплошную реку. И эта река исчезала без следа, погружаясь под землю.
Внутри здания ритуальный рисунок уже пылал от магической энергии, влитой в него. Пылал настолько ярко, что Ричард, многие годы развивавший чувствительность к магической энергии, был ослеплен. Ему казалось, что весь мир исчез, и не осталось ничего, кроме энергии.
Впрочем, существа более могущественные, чем он, смогли бы разглядеть кое-что любопытное. Весь ритуальный рисунок равномерно пылал от постоянно вливаемой энергии, постепенно повышая накал. Но при этом был участок, совершенно свободный от нее — как раз круг, в котором и стоял Ричард. Спустя непродолжительное время струи серебряной пыли исчезли, впитавшись, и началась заключительная часть. Четко под кругом, на глубине пары метров, покоился драгоценный камень, с заточенным внутри демоном. Вся энергия ритуала устремилась в него, проходя сквозь, и заимствуя часть свойств плененного, а после устремлялась вверх, в Ричарда.
Мужчина заорал, царапая себя от боли внезапно отросшими когтями. Но царапины, не успевая появиться, заживали с неуловимой для глаза скоростью. Через пару мгновений, не выдержав боли, Ричард упал, потеряв сознание, а энергия продолжала вливаться, изменяя его. Плохо было не только человеку — под гигантским напором, демон тоже едва держался, не помогали даже крохи силы, которые он успевал впитать, и пустить на собственное усиление и укрепление. В последний момент он не выдержал, и развоплотился, а энергия ритуала прихватила несколько свойств умирающего демона, непредусмотренных разработчиками ритуала.
Лежавший на земле человек начал мутировать. Его телу и энергетике предоставили огромное количество энергии, и «снабдили» образцом. Рос и менялся скелет, мышцы, соединительные ткани, внутренние органы, кожа и даже кровь. Постепенно человек превращался в чудовище, огромное, мускулистое. Одежда давно расползлась на клочья и опала. Но, самое страшное, что менялся мозг, и, вместе с этим, психика. Она упрощалась, подстраиваясь под новое вместилище.
— Гра-ар, хде я? — с отчетливо рычащими нотками в голосе обновленный Ричард поднялся на ноги. Его рост преодолел отметку трех с половиной метров, на поверхности кожи костяные пластины перемежались шипами, в ширину теперь он мог поспорить с взрослым быком, лицо превратилось в отталкивающую звериную морду, да и ноги теперь оканчивались мощными копытами.
— Мхеня засставили, грм, монахи, люди, вррахи! — короткое раздумие окончилось логичным выводом. — Убить, р-разор-рвать их!
Куча клыков, иное строение челюсти не давали четкой дикции, привычной людям. Впрочем, это не волновало нового Ричарда.
Он устремился к двери. Для нового чудовища проем оказался гораздо меньше, чем нужно. Но задумываться об этом, грустить о потере привычных габаритов отныне не его стиль — и стена вокруг двери разлетелась на куски, выпуская наружу чудовище.
Попав на свет, Ричард сощурился, и повел носом, выискивая запахи этих самых врагов. Посреди человеческого города, конечно, со всех сторон пахло примерно одинаково, поэтому он, пожав могучими плечами, потрусил в произвольно выбранную сторону.
По другую сторону баррикад:
Я потер глаза. Усталость накапливалась, но пока еще особо не влияла на меня. Двое суток без сна — это еще не повод сдавать.
