– В спальню. Под одеяло.
Ан-ни вновь послушно кивает, а я завариваю заранее приготовленный в кружке пакетик чая. На вкус так себе, но для согреться вполне сойдёт. Подхватываю в руки кружку и тарелку с пирожками и иду вслед за Новенькой.
Её мать постелила нам на узкой кровати в комнате, которая, как я думаю, раньше принадлежала двум сестрам, и теперь провожает меня смешанным взглядом. Желаю ей доброй ночи, не особо парясь, понимает ли она, и закрываю за собой дверь.
Для начала прослеживаю, чтобы Ан-ни поела и выпила чай до самого дна, а затем, раздевшись, забираюсь под одеяло вместе с ней, крепко обнимаю. Целую мокрые волосы и просто наслаждаюсь теплом её тела.
– Хорошо, – произносит Новенькая через пару минут. – А теперь расскажи мне, что случилось?
– Ты согрелась?
Я досадливо морщусь, потому что вспоминать о подлости матери желания нет.
– Ещё тогда, когда ты меня целовал, – шепчет она мне в грудь.
Я самодовольно хмыкаю, обнимаю её крепче и снова касаюсь губами влажных волос. Дышу. Всё в прошлом. А настоящее кружит голову, заставляет сердце трещать по швам от тех чувств, что его распирают, и делает меня по-настоящему счастливым.
Неважно где, неважно как…
– Никлаус, – едва слышно просит Ан-ни.
Я вздыхаю и откидываюсь головой на подушку:
– Мама знала и том, что ты полетишь в Россию, и о том, что я захочу полететь с тобой. Заперла мои документы в сейфе. Мы ругались так громко, что подняли на ноги весь дом. Это было утомительно, зло и чертовски несправедливо. Я не успевал на рейс. А ей всё было нипочём. Столько гадостей, истерики… Даже вспоминать не хочу, Ан-ни.
– Мне жаль, Никлаус, – шепчет она и приподнимается на локте, чтобы заглянуть мне в глаза. – Но как же ты тогда смог прилететь?
– Дэниэл. Он не выдержал истерики матери и открыл сейф. Сказал ей, что она мешает мне жить собственной жизнью, потому что сходит с ума. Пригрозил ей разводом, потому что устал от её выходок. Я не успел на каких-то пять минут, Ан-ни.
– Они правда разведутся? – затаивает дыхание она.
– Если она не примет решения одуматься. Впрочем, мне плевать – я порвал с ней всякие отношения.
– Ник…
– Она сама виновата, – скреплю я зубами. – Быть настолько слепой, чтобы не видеть, как я счастлив… Словно и не желает мне счастья вовсе.
– Она боится тебя потерять…
– Уже потеряла. Может, это её чему-то и научит, но ей придётся очень постараться, чтобы я хотя бы задумался на тем, чтобы простить её.
Ан-ни вновь укладывает голову мне на грудь, прижимается ко мне крепко, а через пару минут говорит тихо:
– Мама порезала мой паспорт, и теперь жалеет об этом. Кажется, искренне.
– Я знаю. Когда я приехал, она заливалась слезами, пыталась мне что-то рассказать, каялась, вроде бы. Вытащила из шкафа бутылку водки и вылила её содержимое в раковину. Мы не знали, куда ты могла пойти. Просто сидели и ждали. Чёрт, я думал сойду с ума…
– Я была разбита, прости, – шепчет Аня. – А потом поняла, что не позволю кому бы то ни было разлучить нас с тобой. По возвращению, я сказала маме, что восстановлю свои документы, и вместе с ней вернусь в Калифорнию.
– А я сказал своей, что однажды женюсь на тебе, – выдыхаю я с улыбкой. – Так что ей лучше уже сейчас привыкать к этой мысли.
– Ты сумасшедший, – тоже улыбается она.
Я вынуждаю её вновь опереться на локоть, поднимая подбородок пальцами, и говорю на полном серьёзе:
– Это правда, Новенькая. Однажды мы поженимся. Так что тоже можешь начинать привыкать к этой мысли.
Ан-ни сглатывает и в который раз за сегодня послушно кивает. В синих глазах искриться любовь и нежность. Я тянусь к её губам своими, а затем и вовсе подминаю её под себя. Старенькая кровать скрипит под нашим весом. Дыхание Ан-ни учащается, но она упирает ладошки в мою грудь и взволнованно спрашивает:
– Ник, ты останешься здесь, со мной? Пока я…
– Моё место рядом с тобой, Аня, – перебив её, повторяю я.
– А моё – с тобой, – выдыхает она в ответ.
Всё так. Потому что наша любовь сильнее любых обстоятельств и сложностей. Мы нашли друг друга, чтобы справляться с чем угодно. Вместе. И навсегда.
Эпилог
31 августа следующего года…
Устроить прощальную вечеринку было идеей Вики. Словно мы с Никлаусом уезжаем жить не в Лос-Анджелес, до которого пару часов езды из Санта-Моники, а на другой конец света.
Да, нам обоим предстоит учиться в городе ангелов, – мне в сценарной школе, на обучение в которой я зарабатывала все последние месяцы после возвращения в Калифорнию, Нику – в местном университете по авиационной программе, – потому совместно снять жилье поближе к обоим учебным заведениям было логично.
Пару дней назад мы с Ником побывали в нашей уютной квартирке-студии, на которой и остановился выбор, и вчера перевезли туда необходимые вещи. Мне не терпелось там обустроиться. Никлаус же радовался тому, что мы, наконец, сможем быть только вдвоём, без постоянного вторжения в наше личное пространство живущих с нами родственников.
Да, дом на Робсон авеню пополнился жителями.
Во-первых, у меня появился ужасно капризный племянник, а у Ника братик, отчего Вика буквально сходила с ума, постоянно дёргая нас, если мы находились в шаговой доступности от неё.
Во-вторых, неделю назад наша с Викой мама закончила своё лечение в клинике, и теперь живёт с нами. С её появлением моя сестра стала не так часто дёргать нас с Ником, за что мы были благодарны новоиспечённой бабушке, которая души не чаяла в своём внуке.
Она и сейчас воркует над ним, пока его родители заняты тем, что обеспечивают гостей едой: Роберт жарит стейки на барбекю-установке, а Вика бегает со двора в дом и обратно, то за напитками, то за прочими закусками.
Я отвожу взгляд от спины сестры, которая в очередной раз скрылась в доме, и смотрю в сторону Никлауса и Молли. Она всё утро не отходит от брата, но с интересом поглядывает на малыша Кристофа. Я улыбаюсь, когда Никлаусу удаётся уговорить её подойти к коляске и познакомиться с его братиком поближе. Моя мама тепло улыбается им.
Лечение в клинике очень хорошо повлияло на неё. Она выглядит свежей, помолодевшей на несколько лет и довольной тем, что имеет. Правда с английским языком у неё по-прежнему проблемы. Частично она понимает, что ей говорят, а вот в ответ предпочитает отмалчиваться. Впрочем, Вика уже записала её на курсы по английскому для новичков.
Я перевожу взгляд на своих подруг, которые о чём-то спорят со здоровяком Кейси и Оливером и снова улыбаюсь. Я буду скучать по посиделкам подруг в кафе на 18-й. Они являлись туда, как по расписанию, чуть ли не каждый день, после учёбы в колледже, который нам с Ником пришлось оставить по известным обстоятельствам. Сдружились друг с другом так сильно, что я немного ревновала каждую из них, но по большей части, конечно же, радовалась за них. Знала, что без меня они здесь не пропадут.
