цепь, но не показал. Значит, этот амулет скрывал ее.
– А как осуществляется передача силы? – тихо спросила я.
– Болезненно. – Целитель развел руками. – Очевидцы писали, что доноры страшно кричали и редкий маг соглашался выступить в такой роли дважды.
Целитель Далвертон присел напротив нас, еще подробно объяснил, что рукой мне ничего нельзя – даже волосы расчесывать, даже шпильки трогать.
– Вот она у вас красиво висит вдоль тела, пусть и висит, или по-благородному, чуть согните и кисть у талии держите. – Магистр тяжело вздохнул. – Цепочка шла до локтя, до одного из основных энергетических узлов. Удивительно, что вы не ощутили просадки в силе.
А я ощутила. Давно. Затем привыкла, смирилась. Решила, что так и должно быть.
– Вот это я заберу. Возложу на алтарь, пусть богиня знает о деяниях паствы своей.
Целитель ушел вместе с Ликорис: у нее начались зачеты в Академии, и времени не было даже на мужа, из-за чего он изволил сильно нервничать.
– Он до сих пор не может смириться, что я использую свою девичью фамилию, Доварнари, – рассмеялась Ликорис, – но что поделать, если мир знает меня именно под этой фамилией?
Подруга упорхнула, пообещав, правда, навести справки по артефакторам, способным повторить старинный артефакт.
– Присмотри за детьми, – я взглянула на Дамьена, – мне не по себе.
Теневик растворился в воздухе, а я… А из меня будто вытащили стержень.
– Теперь ты от них не зависишь. – Кайрнех поспешно сел рядом и перетянул меня к себе на колени. – Совсем-совсем свободная Ноэль.
Я не плакала. Кажется, в прошлые разы из меня вышла вся соль и осталась лишь горечь.
– Он ведь подготовился. Этот шрам удаляли до того, как… Как переселили меня в дом. Я не понимаю, просто не понимаю. У короля двое сыновей, двое! И оба его: родовой гобелен Эрвитанских висит в музее, и любой, абсолютно любой гражданин может на него посмотреть. Так зачем же городить весь этот кошмар?! Я касалась проклятья опосредованно, но этого было достаточно, чтобы понять: оно заслуженное. Дважды заслуженное! Каким же он будет королем, если уже принцем так жесток?
Я говорила и говорила, шептала, а Кайр гладил меня по спине и со всем соглашался.
– Люди любят Деррека, – проговорил магистр теней, – к тому же мы не знаем, каков механизм передачи титула.
– Или принц смог обмануть отца, – я криво улыбнулась, – свалить свою вину на кого-то другого. Знаешь, сколько таких историй я слышала? Ой, это не наше проклятье, мы просто мимо проходили. А те, кто действительно мимо проходил, молча страдают, считая, что получили по заслугам.
Прижавшись щекой к груди Кайрнеха, я замолчала. И вдруг поймала себя на том, что прислушиваюсь к биению его сердца. Прислушиваюсь и пытаюсь различить, где же прячется его проклятье.
Или его нет? Где же…
Вот оно.
Холодное. Нет, не холодное. Ледяное и острое, оно режет воображаемые пальцы и впитывает кровь.
– Ноэль, – хрипло произнес Кайрнех, – не трогай это.
– Оно не убьет меня, – упрямо отозвалась я.
– Как и меня, – напомнил он, – считай, что я просто его храню. Моя мэйари, как мне жить и уважать себя, если из-за меня ты пострадаешь?
В конце фразы мне послышался глухой рык, а через мгновение я оказалась полулежащей на софе, а Кайр… Кайр навис надо мной, и его потемневший взгляд ясно говорил о том, что мысли моего лиса далеки от всех проклятий мира. Правда, при этом он очень бережно отнесся к моей пострадавшей руке. От этого мое сердце переполнилось нежностью, и я замерла в предвкушении.
Однако, склонившись надо мной, он замер, будто ждал моего согласия, моего приглашения. Как будто я могла бы отказаться от него. От его поцелуев и ласк.
– Что-то не так? – тихо спросила я.
– Мне не стоит желать большего, – выдохнул Кайр, – чем я уже имею.
Подняв руку, я провела кончиками пальцев по его лицу, огладила скулу и случайно задела уголок губы.
– И все же.
– Я знаю, что приятен тебе. – Он так и нависал надо мной, не сокращал расстояние меж нами, но и не отстранялся. – Просто иногда не уверен, что ты хочешь того же, что и я.
– Будь уверен, – с нежностью произнесла я и, положив руку на плечо Кайра, притянула его к себе.
Я поняла, о чем пытался сказать мой магистр: все поцелуи, все объятия и ласки всегда начинает он. Вероятно, с его стороны это выглядит не очень хорошо, но… Мне нужно время. Никто и никогда не нуждался во мне, в моей любви и моих поцелуях.
– Я нуждаюсь, – хрипло выдохнул Кайрнех. – В тебе. Во всем, что ты захочешь мне отдать, Ноэль.
Ох, я вновь говорила вслух?
– Твоя близость сводит меня с ума, Кайр, – прошептала я.
И в следующую секунду его рот смял мои губы в настойчивом, жарком поцелуе. Мы будто стали едины, неотделимы друг от друга. Время застыло, давая нам кратковременную передышку. Позволяя нам остаться наедине. Позволяя разделить краткое мгновение теплой близости.
– Кажется, твоя коса расплелась, – мягко прошептал Кайр.
– Гораздо больше меня волнуют расплетенные завязки у лифа, – тихо рассмеялась я и, прикусив губу, осторожно спросила: – Почему мы… Почему мы не пошли до конца?
Кайр подхватил мою ладонь и огладил пальцами сияющее серебро метки.
– Потому что никто и никогда не посмеет косо посмотреть на леди Мор. Ты достойна полной брачной церемонии, а не строчки на последней газетной странице.
– Газетной странице?
– Если брак свершается без полной церемонии, то об этом событии, как правило, объявляют через газету. – Кайрнех помог мне поправить платье и продолжил: – Двуликие не празднуют несдержанность. Кроме волков, но они, как мне иногда кажется, слишком много перенимают от своей звериной натуры.
– В этом что-то есть, – признала и тоже посмотрела на серебряную вязь, – просто… Если ты не хочешь видеть меня рядом с собой…
– Хочу. Вчера, сегодня, завтра и все дни. Абсолютно все. – Кайр переплел мою косу, а после признал: – Платье нужно сменить. Кажется, оно безнадежно измято.
Он вышел, а через минуту ко мне впорхнули лисички-сестрички. Сверкая глазами, они не только помогли сменить платье, но и уложили заплетенную Кайром косу в подобие
