адрес Эллы и Сергея поставил возле изголовья выздоравливающей еще один стул, жестом пригласив великую княгиню присесть и присоединиться к разговору с Екатериной.
«Умно, ловко и галантно, – отметил про себя великий князь, покосившись на свою недееспособную руку, покоящуюся на перевязи. – Видимо, это и есть тот самый Василий Александрович Балк. Вот уж, как говорится, где бы было встретиться…»
Глава 6
Альянс с видом на Финский залив
Териоки[20]. Апрель 1905 года
– Здравствуйте, любезный Сергей Васильевич! Примите глубочайшую благодарность за то, что откликнулись на мою просьбу. И тотчас решили приехать, не взглянув, что на дворе суббота. Да еще в этакую даль, – Петр Николаевич Дурново крепко пожал руку Зубатову, едва тот выбрался из своего экипажа, и с учтивой улыбкой осведомился: – Я не слишком отвлек вас от домашних дел? Вечерних планов не разрушаю?
– Здравствовать и вам, Петр Николаевич. Спасибо, что вытащили подышать свежим воздухом и на такую замечательную красоту полюбоваться. В Териоках я года три не был. Да и какие у меня могут быть домашние дела? Я же пока из Владимира никого сюда не перевозил. Некогда. Спать и то пока больше на службе приходится. Дел иного свойства, не семейных отнюдь, – просто невпроворот. Может статься, что только к середине лета мои в Питер переберутся.
– Значит, холостякуем пока? – начальник департамента полиции МВД с хитринкой подмигнул своему собеседнику. – Но тяжко, поди, приходится без домашнего-то супца-борщика? Как поживает ваша супруга, остальное семейство?
– Спасибо. У моих, слава богу, все в порядке. А ваши как?
– Тоже не болеют. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Кстати, а как там Владимир дышит? Я ведь, страшно подумать, четверть века, почитай, как уехал оттуда.
– Стоит Владимир-град. Все как обычно: грязь и пыль летом, сугробы да мороз-трескун зимой. Клязьма течет. Колокола звонят. Вишенка моя наверняка уже начинает цвести. Сейчас самая пора. Я ведь, грешным делом, как в 1903-м от господина фон Плеве полный афронт со службы получил, садоводством баловаться стал. И вы не поверите, но несуетное это занятие здорово увлекает. Вот, задумал и здесь кое-что посадить, опасаюсь только, что климат для хороших вишен и слив сыроват.
– Да, Сергей Васильевич, погоды здешние своеобразны. Вишенка, говорите… Но вы, мой дорогой, – романтик, как я погляжу. Дел-то у нас тут действительно – невпроворот. Нам сейчас с вами по большей части предстоит сажать не столько вишни да яблоньки-грушки, сколько фруктов-ягодок совершенно иного свойства. В Шлиссельбург да в Петропавловку в том числе. Думаю, что местные условия им скорее – в радость. Все приятнее, чем сибирские морозы.
– А вы шутник-с, однако, Петр Николаевич.
– Э, какие уж тут шутки. Развелось вокруг всякого… – Дурново тяжело вздохнул, в сердцах пристукнув по бордюрному булыжнику тросточкой. Вскинул голову, как бы освобождаясь от неожиданно догнавших тяжелых мыслей, и, улыбнувшись, с чуть заметным аристократическим полупоклоном предложил гостю первым войти в заведение. – Вот мы и на месте. Чувствуйте себя как дома. Это мой любимый ресторанчик. Его хозяина я знаю лет пятнадцать. Вид на залив, полагаю, вы уже оценили вполне. Я решил угостить вас домашней чухонской кухней. Горшочки по-карельски и тушеный окорок тут – пальчики оближете! И поговорить дадут вполне спокойно. Хоть до утра. Ни мои служаки нам досаждать не будут, ни ваши. А то ведь ни разу не удавалось нам по душам поговорить, с самого вашего возвращения. Кстати, хотите, покажу вам свой скромный уголок? В августе не удержался я, знаете ли, прикупил небольшую дачку. Спасибо государю, поддержал меня денежкой, после того, как мне именьице спалили. Это здесь, неподалеку. Пешком минут пятнадцать, не более. Там уж нам точно никто не помешает.
– Спасибо за приглашение, Петр Николаевич. Но тут уж – вам решать. Сегодня вы принимающая сторона, мое дело простое: кушать, да нахваливать. Да еще дивными видами любоваться… – рассмеялся Зубатов. – Думаю, что, глядя на вас, придется и мне здесь домик подыскивать. Ну, а пока – главное, утром в понедельник на службу не опоздать…
Историческая справка
Петр Николаевич Дурново родился 24 марта 1844 года в многодетной семье Олонецкого вице-губернатора Н. С. Дурново и племянницы адмирала Лазарева. В 1860-м он блестяще окончил Морской кадетский корпус, через два года был произведен в мичманы и около восьми лет провёл в дальних плаваниях, в том числе у берегов Китая и Японии, Северной и Южной Америки. В 1863 году, в ходе одной из экспедиций, в честь Петра Николаевича был назван островов в Японском море. Безусловно, в его лице русский флот получил блестящего, перспективного офицера. Но подвело здоровье, на карьере морехода пришлось ставить крест.
В 1870-м Петр Николаевич выдержал выпускной экзамен в Александровской военно-юридической академии и был назначен помощником прокурора при Кронштадтском военно-морском суде. В 1872-м он оставил службу по Адмиралтейству «с награждением чином коллежского асессора для определения к статским делам» и перешёл в Министерство юстиции. За двенадцать лет пройдя ряд ступеней на прокурорской и судебной службе, в 1884 году, в неполные сорок лет, Петр Николаевич получил назначение на должность директора департамента полиции МВД, в которой прослужил девять лет.
Именно в эти годы, благодаря тесному сотрудничеству с Жандармским корпусом, Департаменту полиции удалось локализовать и разгромить террористическую организацию «Народная воля». Однако очевидные заслуги перед Россией и Романовыми не спасли Дурново от монаршего гнева из-за «аморалки».
Петр Николаевич, как и многие выдающиеся личности, имел свою слабость. А конкретно – любил женщин. И многое сходило ему с рук, пока в фокусе очередного скандала не оказалась его любовница, одновременно являвшаяся таковой и у посланника Бразилии. Одурманенный ревностью, Петр Николаевич приказал выкрасть интимную переписку пассии с дипломатом прямо из посольства. Огласка этого факта взбесила Александра III, и Дурново был отправлен заседать в Сенат без перспектив на серьезную службу.
И только при Николае II, с назначением ценившего Дурново-профессионала Д. С. Сипягина в 1899 году управляющим МВД, а затем министром, Петр Николаевич стал товарищем министра внутренних дел. В этой должности Дурново остается и после гибели Сипягина, при трех следующих министрах.
Но, как это случается в России, о подлинном потенциале Петра Николаевича вспомнили только тогда, когда по-настоящему припекло. Вершиной государственного служения Дурново (в нашей истории) стала его деятельность на посту министра внутренних дел с октября 1905-го по апрель 1906 года. Именно на его плечи лег главный груз ответственности за разгром первой русской смуты двадцатого столетия. Не отдельных актов террора, а массовой, организованной смуты, от которой
