болезни, напавшей на озимую пшеницу и ячмень».
Газета «Болгарский торговый флот»: «Кризис в нашем селе выражается в неимоверном обесценивании труда и земли. Сельскохозяйственная деятельность не обеспечивает себя. Люди там живут не за счёт своих доходов, а за счёт съедания своего имущества или за счёт новых долгов, если это только возможно, т. к. 9/10 сельских хозяев теперь не находит кредита.
Деньги в болгарском селе не употребляются. Средством обмена обыкновенно служит яйцо; но и производство яиц в этом году уменьшилось на 30–40 % вследствие сокращения числа куриц. Продаётся больше куриц, чем яиц: село съедает свой капитал. Бедность достигает обнищания. Число официально признаных бедными равно почти четверти всего населения.
Сельские кредитные кооперативы, раньше раздававшие как можно больше кредита, теперь приостановили свою деятельность. Кредит раздают только ростовщики, берущие до 200 %. Их капитал растёт неимоверно быстро; начавши с ничтожными средствами, они постепенно захватывают целые области.
Село находится в двойных тисках: с одной стороны его продукт продаётся дёшево, а с другой — покупаемые им товары дороги. Поставленное в этих тисках село пролетаризируется.
В конце концов, низкие цены останутся неизменным явлением, и сельское хозяйство в странах с отсталой аграрной техникой должно помириться с ними. Выход только один — уменьшение доли посредничества в обмене между городом и селом.
Абсолютно необходимо усилить кооперативное строительство. Его должны поддерживать все, кому дорого наше село и наше народное хозяйство. Если же останется теперешний курс дел, тогда катастрофа села, а, следовательно, и всего народного хозяйства, станет неотразимой».
Многие авторы связывают голод в некоторых республиках и областях Советского Союза в 1932–1933 годах с коллективизацией и с раскулачиванием. Ни в Японии, ни в Литве, ни в Болгарии, ни в Румынии (там урожайность упала в 2 раза) ничего подобного не происходило. Но голод был.
Обращает на себя внимание такой факт. Лондонская конференция, о которой мы говорили, в августе 1933 года констатировала, что в 1932 году Дунайским странам (Болгарии, Румынии, Югославии и Венгрии) норма экспорта зерна была установлена в 50 миллионов бушелей. Но в связи с тяжёлыми условиями, о которых говорилось выше на примере Болгарии, эти страны смогли поставить на мировой рынок в 1932 году лишь 7 миллионов бушелей.
Таблица 11
Как видно из таблицы 11, именно на 1932 год в Дунайских странах приходится снижение сбора зерновых[87]. В ближайшей (морем — совсем рядом) к Украине Румынии — более чем в два раза.
Не восполнялись ли хищениями украинского зерна минимальные урожаи в Дунайских странах в 1932 году? Конечно!
С учётом того что маломерный флот стран Черноморского бассейна исчислялся многими тысячами единиц, объёмы перевозок воров и купцов не страшили.
Только перечень типов отечественных морских деревянных судов грузоподъёмностью от 3 до 40 тонн Азово-Черноморского района плавания насчитывал 27 наименований (фелюги, очаковские морские шаланды, бурильские дубки, южнобережные ялики, парусно-гребные баркасы, скипастые байды, мотобаркасы, каюки, казы и другие)[88].
С берега зерно и продовольствие подвозили на грузовых автомашинах, чаще на подводах, которые подгоняли вплотную к бортам. Каждое судно брало в среднем по 6—10 и более тонн товара (грузоподъёмность отдельных моторных судов могла превышать 300 тонн) и плыло по оговоренному с покупателем маршруту. Под парусом расстояние до Турции проходили за 3 дня, до Болгарии за два, а до Румынии за ночь.
На моторных судах дело шло значительно быстрее.
Более серьёзные, моторные, суда справлялись с задачей без ветра, и маломерный флот не отставал, а, скорее всего, выполнял главную роль в вывозе зерна и продовольствия за границу Украины. Курочка по зернышку… Только счёт зернышкам, как и суденышкам, шёл на многие тысячи тонн и единиц.
В Европу везли контрабандой зерно и продовольствие, а обратно… малярию, которая там бушевала. Высокая заболеваемость этой болезнью отмечалась в Албании и Греции, в некоторых районах Югославии, Болгарии, Румынии.
Напомним, что Постановление ВЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 года обязывало «применять в качестве меры судебной репрессии за хищения грузов на жел. дорожном и водном транспорте высшую меру социальной защиты — расстрел…»
Современные историки и публицисты, «разоблачающие» советскую власть, о том, что в начале 1930-х годов происходило на Западе, предпочитают молчать. Ведь эти сведения не вписываются в усердно создаваемую картину об «ужасах» советской власти и благополучной жизни в США, Западной Европе или тех же Польше с Чехословакией. В Англии нашли выход в грабеже колоний и продаже лишних сограждан в Австралию. Но сегодня про это вспоминать «не модно».
А что же произошло в США?
Там в то же самое время был голод, и людей погибло значительно больше, чем от всех причин на Украине. В Америке всех, кого посчитали «голодающими», определили на принудительные работы, с нищенской оплатой. Из статистических отчётов исчезло от 7 до 11 миллионов человек.
В США в 1930-х годах капиталистическая элита хладнокровно, в сговоре с государственной властью, с целью личного обогащения организовала голод, из-за которого погибли миллионы граждан США.
Сначала американцам обманным путём за их доллары вручили якобы очень дёшево, другие, якобы очень ценные, бумаги. В том числе акции так называемого маржинального займа: лишь за 10 % стоимости! Но с условием, что уплата остальной части должна быть по первому требованию за 24 часа. К концу двадцатых годов обнаружилось, что ценность этих «ценных» бумаг имеет отрицательное значение, а всех остальных — нулевое. Таким способом покупательная способность большинства американцев перешла вместе с их долларами к виртуозам по присвоению всего чужого. Американскому простонародью остались долги, которые ему как раз и «продали» за его доллары. Кудесники!
Правда, у многих не доверяющих любым ценным бумагам, в том числе и долларам, были ещё накопления в золоте. Чтобы присвоить и их, банкиры Федеральной резервной системы (ФРС) США решили, что государство должно провести конфискацию золота у населения и сдать его им якобы для борьбы с наступившей депрессией.
Государство выполнило это решение банкиров. По указу президента Рузвельта от 5 апреля 1933 года, под угрозой репрессивных мер (штраф до 10 000$ и/или тюрьма до 10 лет), американцев, юридических лиц и даже иностранных граждан и иностранные компании, хранящих золото на территории США, вынудили обменять его на бумажные деньги по цене 20,66$ за унцию. Затем золото направлялось в распоряжение банкиров Федеральной резервной системы, которые подняли цену на него до 35$ за унцию. Были попытки через суды сохранить в силе хотя бы обязательства по расчётам золотом, заключенные до выхода конфискационного закона. Но суды принимали решения, запрещающие оперировать золотом даже по таким контрактам. То есть американские суды, вопреки законам и принципам любого права, признавали конфискационный закон имеющим обратную силу: распространяющимся на предшествующее его выходу время. В предшествующей истории капитализма вряд ли найдется такое диктаторское отношение банкиров к праву собственности, рыночным свободам, правосудию, государству.
Из-за потери покупательной
