сёл, где пища детей состоит из незначительного количества овсяного хлеба и нескольких полусгнивших картофелин. Цены на домашних животных и имущество необыкновенно низкие из-за высоких налогов: корова — 3 долл., конь — 20 центов. Чешская власть виновата перед Украинским Закарпатьем и тем, что в эту бедную провинцию, где недостаточно хлеба для полумиллионного населения, переселила 50 тысяч чешских колонистов, в основном бывших военных и госслужащих, которые с жестокостью средневековых завоевателей осуществляют там политику чехизации и экономической эксплуатации».
«Голодная смерть господствует в селах Гуцульщины». («УЩВ», 16.04.32 р.) «В сельских хатах лежат целые семьи, опухшие от голода. Сотни людей тиф уносит в гроб, и старых и молодых. В селе Ясеневое вечером сплошная тьма; нет ни керосина, ни спичек». В статье «Голод на Зап. Украине увеличивается» («УЩВ», травень 1932 р.) отмечается, что национальный гнет, погромы, карательные экспедиции, конфискация урожая уничтожают голодное западноукраинское село. Поляки-оккупанты вырубили леса. Древесину продали по демпинговым ценам за границу. Грабительская политика поляков быстро дала результаты.
Не стало лесов, реки стали ежегодно выходить из берегов. Наводнения уничтожают целые сёла. Со времени большого наводнения 1927 года десятки сёл ещё не восстановлены. Крестьяне не получили от государства никакой помощи. В статье «Трёх крестьян, 2 украинских и 1 польского происхождения, осуждено на смерть за восстание в Львовском воеводстве» («УЩВ», 25.07.32 р.) сообщается, что против восставших крестьян польская армия использует авиацию. В статье «Украинские крестьяне в вооруженной борьбе с войском панской Польши» («УЩВ», 23.07.32 р.) сообщается, что уже десятки убитых, более тысячи ранены.
Всего (по данным ежегодника Лиги Наций) в Польше в 1932 году умерло 399 тысяч человек, а в 1933-м — 348 тысяч.
В апрельской статье «Западно-украинское село голодает» («УЩВ», квітень 1932 р.) автор подчеркивает, что налоговый грабёж, ростовщичество, раздробленность хозяйств, отсутствие тягловой силы, землеобрабатывающих машин и инвентаря сделали сельское хозяйство Польши таким, что оно и в нормальный год не спасает от голода. Прошлый год, кроме всего этого, были неблагоприятные погодные условия; много хлеба погибло от паводка и градобоя — крестьяне оказались на краю бездны.
Находясь в составе Польши, Чехии и Румынии, население Западной Украины вымирало.
Для многих жителей Галиции и Волыни единственным выходом из сложившейся ситуации стала эмиграция в страны Европы, в США и Канаду. Уехать было легко молодым и активным людям, большинство украинцев оставались в своих сёлах. Они и составили основную часть жертв голода на контролируемых Польшей территориях. Ничуть не легче была ситуация и в Закарпатье, которое находилось в составе Чехословакии. В сёлах Закарпатья началась эпидемия туберкулёза и тифа, некоторые села просто вымерли. Не лучшим было положение и в районах, оказавшихся под властью Румынии. Здесь местное славянское население сталкивалось ещё и с национальным гнетом со стороны румынских властей, придерживавшихся радикальной националистической политики в отношении всех нерумынских национальных меньшинств королевства.
Среди основных причин голода в Румынии, помимо неурожая, были природные катаклизмы — сильные наводнения, приведшие к человеческим жертвам в Бессарабии и даже к прекращению железнодорожного сообщения между Кишиневом и Бухарестом, Буковиной и Польшей.
Советские агрономы в 1932 году писали о настоящей эпидемии ржавчины. Очагом её возникновения стал Балканский полуостров, где в то время выдалось очень жаркое лето. С Балкан, через Румынию, эпидемия ржавчины перенеслась на Украину, в том числе в её восточные и южные районы, а также на юг РСФСР. От ржавчины не спаслась и Центральная Европа. Так, в Германии в результате эпидемии ржавчины в некоторых землях было утрачено до 80 % урожая. Это привело к серьёзнейшему росту цен на хлеб и, как следствие, к росту социального недовольства. Но если в странах Западной и Центральной Европы, за счёт уровня развития экономики, с последствиями неурожая ещё справлялись, то в аграрных странах Восточной Европы ситуация была куда хуже.
Румынские газеты писали о настоящем голоде в Бессарабии, о голодных бунтах в Кишинёве. Так, в ноябре 1932 года цены на хлеб в Кишиневе взлетели на 100 %. Для многих молдавских семей это стало сокрушительным ударом по хлипким семейным бюджетам. Сотни голодающих людей устремились на штурм пекарен, полицейские, не в силах разогнать людей, открывали огонь на поражение.
В Текиншите из местной больницы сбежали прокажённые, поскольку их не кормили целую неделю. Пациенты отправились пешком в Бухарест, но им наперерез выдвинулся отряд румынской жандармерии — власть стремилась не допустить нагнетания обстановки в столице.
Таким образом, положение крестьянского населения было бедственным и в Польше, и в Чехословакии, и в Румынии. При этом если в Советском Союзе положение населения было несравненно лучше, то в перечисленных странах способов избежать нищеты и даже голодной смерти практически не было вообще. Да и местные власти проводили по отношению к украинскому населению крайне недружественную политику, в основе которой лежало стремление к полному очищению подконтрольных территорий от украинцев как таковых.
Начало 1930-х годов очень сильно ударило по трудовому народу во всех частях света. По всему миру шли рабочие демонстрации, власти ужесточали полицейский режим, демонстрантов расстреливали из пулемётов, а инакомыслящих арестовывали и помещали в тюрьмы и концентрационные лагеря.
Именно экономический кризис начала 1930-х годов стал одной из причин резкого «поправения» многих политических режимов Европы, прихода к власти в целом ряде европейских государств откровенно фашистских партий и движений. Это происходит и в современной Украине.
Современные историки и публицисты, «разоблачающие» советскую власть, о том, что в начале 1930-х годов происходило на Западе, предпочитают молчать. Ведь эти сведения не вписываются в картину об «ужасах» советской власти и благополучной жизни в США, Западной Европе или тех же Польше с Чехословакией. Но источники никуда не делись, и достаточно лишь обратиться к польским, чехословацким, румынским, венгерским или даже американским и британским газетам тех лет, чтобы понять масштабы страшного голода, охватившего в 1931–1932 годах Восточную Европу.
Из Японии: «По белогвардейским сведениям. Внутреннее положение Японии чрезвычайно тяжёлое. Голодают целые области, где массы крестьян доведены до отчаяния. Это, по сведениям белогвардейцев, удерживает японское правительство от переброски армии в Маньчжурию и немедленного выступления против СССР. Среди белогвардейцев эти сведения вызывают уныние».
(Как известно, бои у озера Хасан и на реке Халхин-Гол Япония, оправившись от голода, спровоцировала лишь в 1938 и в 1939 годах.)
Из Вильно (столица Литвы): «Крестьянство не в состоянии хорошо обрабатывать поля и страдает систематически от неурожая и голода. Улицы Вильно кишат нищими — выходцами из деревни. Население города со своей стороны пытается искать жалких заработков в помещичьих имениях и бежит на полевые работы, что даёт возможность помещикам ещё более снижать зарплату. Число жителей, по сравнению с довоенным, уменьшилось вдвое».
Из переписки по торгово-политическим вопросам Наркомата внешней торговли СССР со своими представителями в Румынии и Болгарии.
По материалам болгарской прессы сообщает торговый представитель СССР в Болгарии:
Газета «Слово»: «Большую тревогу вызвало градобитие, уничтожение в Белослатинском округе свыше 100 000 га посевов. Но несравненно большие потери от т. н. «ржавчины» —
