- И решила промолчать?
- Я не сомневалась, повелитель, что от вашего внимания эта подмена не ускользнет. Но…
- Что «но», Ирьята? – мужчина сделал шаг вперед по направлению к ней.
- Но я решила положиться на волю ваших богов, повелитель. Но боги приняли ее, а алтарь очистил ее лоно.
- КАК она попала в наш мир? Ты имеешь к этому отношение?
- Нет, повелитель, не имею.
Ее глаза не врали, он это видел. Он это чувствовал.
- А Виктория? Как ОНА здесь оказалась?
Всего секундное замешательство, и нагайна решила не таиться.
- Я привела ее, повелитель. Я нашла ее волос на старом алтаре в вашем родовом храме. И решила узнать, что это за девушка.
- И узнала?
- Я не успела. В мои покои ворвался Абр-хах.
В воздухе запахло страхом. Итон сделал еще шаг вперед. Он был уже так близко к ней, что без труда положил ладонь на гибкую шею, ощущая как бьется пульс в голубой вене.
- Ты боишься Абр-хаха? Разве ты кого-нибудь боишься, Ирьята? Чем он так пугает тебя? Он знает твои тайны?
Ирьята решилась. Дальше таиться не было смысла. Или она сейчас признается Итону в том, что догадалась о его тайне, или позже погибнет от рук отца повелителя.
- Нет.Это я узнала… вашу тайну.
Дракон оскалился в хищной улыбке, приблизив свое вплотную лицо к ее. Как, оказывается, нежностью и правильно заданными вопросами, можно много узнать.
- И какую же?
- Абр-хах - ваш отец, повелитель…
То ли вопрос, то ли утверждение.
- Да, это так, Ирьята. Он мой отец. И из-за этого он спустил свои штаны перед тобой?
- Этого я не знаю, повелитель.
Итон впервые увидел, как ее лицо розовеет. Нежный румянец проступил через ее золотистую кожу. Такую реакцию он видел впервые. Обычно в минуты тревоги или злости, ее кожа, наоборот, становилась алебастрово-белой.
- Вы меня убьете?
- Но ведь твоей вины в этом нет?
В шоке от его непривычно нежных прикосновений, она отрицательно покачала головой.
- Но я ведь знаю вашу тайну.
- Я не боюсь, что это откроется, Ирьята. Меня признал умерший повелитель, меня благословили наши боги. Не думаю, что кто-то и из моих подданных оспорит мою власть.
Женщина смотрела в черные омуты глаз повелителя и не верила своим ушам. Глубоко в душе она уже приготовилась к тому, что доживает последние мгновения своей жизни.
- Я буду жить?
- Да, Ирьята, ты будешь жить. И более того, я намерен вернуть тебе свободу еще до рождения моего ребенка.
Итон немного переместил руку ей на затылок и прижался к ее губам. Не так, как раньше. Легко, невесомо. Всего лишь оставив свой вкус на ее губах.
А затем отстранился, с восторгом наблюдая за удивленными глазами, вдруг поменявшими свой цвет.
Вот как? Она и такое умеет? И он ни разу не видел этого изумительного нежно-изумрудного света в ее глазах?
- Но до тех пор, пока я не объявлю свою волю, ты будешь находиться здесь. Под охраной моих личных стражников.
И совсем уж неожиданно игриво щелкнув ее по носу, вышел из комнаты, оставив нагайну пораженно смотреть ему вслед.
Что делать с Ирьятой, Итон решил еще ночью. Его даже не очень-то волновали ее ответы. Решение он принял, и отменять его не собирался.
Эту ночь он провел без сна, сидя перед камином в своем любимом кресле. Уютно потрескивавшие дрова, причудливые тени, отбрасываемые языками пламени и тихо сопевшая во сне девушка, уснувшая у его ног, умиротворяли и успокаивали его крутой нрав. Яркие звезды, заглядывавшие в его покои через открытое окно, стали свидетелями того, как сложно ему было принять решение. Но он его принял и вздохнул с облегчением.
Итон не соврал Ирьяте, когда сказал, что не боится, что тайна о его рождении выплывет наружу. Его миром правит сила. А этой силы в нем более, чем достаточно. Его дракон могуч, и победит любого, кто посмеет оспорить его право на трон. А разум гибок и хитер, и не позволит переиграть его. Единственные создания, которые могли навредить ему вольно или невольно, это его родные и близкие. Абр-хах, Ирьята, Виктория и …мама.
Поспешив в свой кабинет, он велел привести к нему заточенного в темнице Абр-хаха.
Ожидая его прихода, он в окно. Из-за туч, из-за гор, разрезая огромные крылья облаками, слетались драконы. Каждый, в чьих жилах текла хоть капля царской крови, был сегодня призван во дворец.
Тихий шорох за спиной заставил его обернуться.
Абр-хах. Дни заточения ничуть не повлияли на него. Все то же невозмутимое, словно вылепленное из камня лицо. Так напомнившее ему самого себя. Те же черные, как ночь глаза. Сколько раз в них он видел отражение самого себя.
Кивком головы отпустив стражников, пригласил дракона на балкон. Внизу разверзлась пропасть. Пушистые облака плыли так близко, что казалось, достаточно протянуть руку и можно потрогать их.
- Полетаем? – спросил Итон своего подданного.
- Как прикажете, повелитель.
Два огромных, угольно-черных дракона взмыли в небо.
Глава 52. Род Дракона
Приземлившись на узком уступе у самой вершины горы, драконы какое-то время молчали.
В разрывах пушистых облаков, плававших далеко внизу, была видна зеркальная гладь того самого озера. А еще ниже, у самой долины, пестревшей зеленью и яркими красками цветов, стоял замок повелителя, казавшийся отсюда крошечным игрушечным домиком.
Драконы, прибывавшие в замок, с высоты казались просто пестрыми птицами. Если бы не тягостный момент, если бы не навалившиеся на него проблемы, этой сказочной картиной Итон мог бы любоваться очень долго.
Но дела прежде всего…
- Ты посягнул на мою собственность, - повелитель наконец-то нарушил тягостное для обоих молчание.
- Мне нет прощения, повелитель, - ответил, превращаясь в человека, Абр-хах.
Он стоял перед драконом такой маленький и беззащитный, признавая свою ничтожность и вину.
- Я должен был убить змею, но не справился.
- КТО дал тебе право принимать за меня решения? Кто позволил тебе прикоснуться к моей женщине? Как ты мог?!! Мой отец! Убить моих детей?!
Абр-хах, готовый ко всему, такого все же не ожидал.
-Повелитель! Я достоин смерти. Но хотел бы, что бы вы знали. Все, что бы я ни делал, я делал для того, чтобы защитить тебя, сын.
- Это каким же образом?! Шесть! Шесть невинных неродившихся детей!
- В жилах твоего первенца должна была течь чистая царская кровь. Дочь твоего брата должна подарить тебе наследника. И тогда никто не сможет попрекнуть тебя тем, что в тебе слишком мало царской силы.
