Живы, они правда живы. Мальчишка с мамой дышат через маски, слава Луне. Хоть до этого догадались. Невыносимые. Я понимаю, из самых слабых только они, но ведь и остальным вредно дышать противным дымом, разъедающим легкие. Ладно, у волков быстрая регенерация и крепкое здоровье. Но у людей — нет. В здании был сердечник, и неизвестно кто еще.
Считаю каждого, кто выходит. Первый, второй, третий и далее по списку. Все на месте, все вышли сами, или вместе с бойцами. Последней оказалась Лизка. Кинулась к волчице, утирая слезы. Дым уже рассеивается, дышать становится намного легче. Можно и не убегать, а обнять родное чудо, что я с удовольствием и делаю.
— Девушки, уходите, здесь небезопасно. Пройдите за ограждения, там машины скорой помощи, врачи вас осмотрят. А нам надо выводить преступников, — говорит один из ребят маски-шоу.
К этому моменту дым уже окончательно развеялся, и, утирая слезы, мы пошли прочь от ненавистного банка. Да, теперь люди долго будут бояться приходить сюда. Прижимаясь друг к другу, спешно сбегаем со ступеней и мчимся в сторону наших родных и близких. Вся семья здесь. Даже дедушка с бабушкой и дяди на месте. Оторвавшись друг от друга, летим с Лизой в объятия наших мужчин.
Макс подхватывает меня на руки, жадно целует, начинает кружить нас вокруг собственной оси. Родной запах. Как я по нему соскучилась. Хвоя и мед проникают в нос, подарив чувство блаженства, а мощная энергетика мужа успокаивает. Только сейчас понимаю, что сердце перестало бешено биться и возвращается в привычный размеренный ритм.
— Девочка моя, маленькая, никуда больше тебя не отпущу. Слышишь? Никогда и ни за что, — поставив на землю, на меня обрушился шквал поцелуев.
Только мне хотелось иначе. Губы в губы, чтобы до сумасшествия, до поджатых пальчиков. Чтобы убедиться — не мираж. Вот он, мой любимый рядом. У меня не галлюцинации. Смеюсь от счастья, ведь так прекрасно оказаться в безопасности.
— Прямо привяжешь? — спрашиваю, и вижу, как в его глазах вспыхивает опасный блеск.
— Да. К себе. Намертво. Ты мое сердце, Ален. Случись что, я бы остался здесь навсегда. Ты представить себе не можешь, что я пережил за эти часы. Зачем ты сбежала от охраны? Глупый орешек, они бы не допустили. Зачем так пугаешь старенького волка? А?
— Ты не старенький. Не прибедняйся. Охранники мне надоели. Но я обещаю, всегда буду только с тобой. Никогда не отойду. Люблю тебя, — и сама тянусь за поцелуем.
Муж с радостью на него отвечает. Все звуки стихли, остались только мы, и гулкий стук наших сердец. Впервые это не возбуждало, а дарило внутреннее удовлетворение и спокойствие. Пара — это не только страсть, это безграничная нежность и непередаваемый трепет к партнеру.
— Я тебя больше, Луна моя, — с трудом оторвавшись от моих губ, произносит любимый, потеревшись своим носом о мой.
Знает, я обожаю сама так делать. Есть в этой невинной забаве нечто личное, интимное, сокровенное. Игра носиками бывает только с любимым. Какому мужчине вы еще позволите такую шалость? Да никакому. Только своему.
— И у нас проблемы, маленькая.
— Какие? — обвила его шею руками, и прикрыв глаза, вдохнула свежий аромат, в котором до сих пор витают нотки беспокойства.
Умом понимаю, что так просто его не отпустит, но так хочется стереть сегодняшний день из памяти, чтобы не видеть в глазах любимого волка страха за меня. Жаль, не получится.
— Я рассказал о метке.
Мои глаза моментально расширяются и я, отстранившись, смотрю в глаза мужа. Что он сделал? Да нас сейчас добьют. Уж лучше бы там осталась, под завалами от бомбы. Меня же первую так отчихвостят, что мама не горюй. Ладно, если только словесно! Зная маму, она может устроить мне молчаливую забастовку в воспитательных целях. Мы ведь всегда и всем делились друг с другом, всегда были откровенными. А тут такой неприятный сюрприз.
Кошмар. Что же нам делать? Только хотела начать паниковать уже вслух, как спиной почувствовала беду и обернулась.
— Это все из-за тебя, тварь, — Рог вырывается из хватки полицейских и, выхватив у одного из них пистолет, стреляет в меня.
— Нет.
Не разбираю голосов. Все происходит, как в замедленной съемке. Макс обхватывает меня, и меняет нас местами. На глазах моментально наворачиваются слезы. Зачем? Я ведь без него не смогу! Вокруг слышатся крики. Чьи не различаю. Но проходит несколько секунд. Истинный стоит, так и не шелохнувшись, а потом до нас доносится запах крови. Не моего мужа.
Он аккуратно поворачивается сам, видимо, боясь, что меня снова могут ранить. Ничего не происходит, и я сама выглядываю из-за широкой спины. От увиденной картины становится трудно дышать. Какая-то часть меня умирает. В ней все обрывается. На асфальте, упав на колени, сидит Волканов, прижимая руку к груди, откуда виднеется багряное пятно.
Крови слишком много, и встретившись со мной взглядом, мужчина улыбается чему-то своему. Какой же он дурак. Зачем?
— Все ради тебя, — хрипло произносит, и полностью падает.
Сердце пропускает удар, буквально краткий миг, и я срываюсь к нему.
— Борис, — кричу не своим голосом.
Подлетела к мужчине, схватила за голову, и начала покрывать измученное лицо поцелуями.
— Все будет хорошо, слышишь меня. Тебе помогут. Не смей умирать. Слышишь меня? Ты мне нужен. Не смогу без тебя. Ты слышишь меня? — кричу сквозь слезы.
Волчара скупо улыбается. Вижу, как ему больно. Словно пуля попала в меня, а не в него. Помогаю прижимать рану, сильнее надавливая на его руку своей маленькой ладошкой. Почему все так? Зачем? Луна, почему ты так жестока? Снова целую лицо мужчины, удобнее укладывая его голову на собственных коленях.
— Держись, слышишь меня? Все будет хорошо, тебе помогут. Не смей умирать, Борь. Слышишь? Не смей! Я запрещаю.
— Все будет хорошо, принцесса.
Он пытается протянуть руку к моему лицу, но теряет сознание. Рука безвольно падает на асфальт, убивая во мне последнюю надежду. Сердце бьется редко, оно хочет совсем остановиться, но борется на последнем издыхании.
— Нет! Нет, очнись. Хороший мой, прошу, не умирай!
— Девушка, отойдите, дайте нам помочь ему.
Люди в белых халатах появляются, как чертята из табакерки. Хочется разогнать их, но вместо этого, позволяю медбратьям положить безвольное тело на носилки и завести в машину скорой помощи. Сама при этом не перестаю держать Волканова за руку. Мне кажется, если не сделаю это, навсегда его потеряю.
— Я поеду с вами, категорично заявляю медперсоналу, забравшись в салон «кареты».
Врачи кивают, и двери начинают спешно закрываться. Сейчас на счету каждая секунда. Нельзя медлить.
— Алена, — рядом появляется Макс.
На его лице растерянность. Он не понимает, что происходит. Сердце рвется на куски от того, как мне больно. За все больно. Что его раню, что себя не понимаю. Но не могу не ехать. Мне надо.
