снега. Позже — удостовериться, что дорожка не заледенела. А теперь уже даже не пытается искать оправдания, просто провожает меня. Правда, сегодня меня это напрягает. Он как будто пытается удержать меня дома и проигнорировать прием у врача. Только отъехав от дома, я наконец выдыхаю с облегчением.
За эти три дня я, наверное, раз сто повторила просьбу не относиться ко мне, как к ребенку, но он все равно окружает меня сверхзаботой. Не могу дождаться, когда пройдут эти два дня, чтобы Кил снова уехал на работу и дал мне немного пространства.
День пролетает довольно быстро. За большим количеством приемов и двумя операциями я не замечаю, как на улице начинает темнеть. Прием окончен, и клиника опустела. Остался только персонал, который дорабатывает последние пятнадцать минут. Большая часть уже понемногу собирается, я же пока сижу в кабинете, раскладывая назначения и анализы по папкам.
Весь день Киллиан развлекал меня сообщениями с фотографиями, где были он и Милли. Я смеялась, когда он прислал фото Панды в детском развлекательном уголке в торговом центре, а потом свое уставшее лицо, перед которым маячила чашка кофе. Кил написал: “Даже папам нужен отдых от своих чрезмерно активных чад”. А потом сразу следом прилетело новое сообщение: “Но это не говорит о том, что я не хочу второго ребенка”.
Я знаю, что хочет. И знаю, что Киллиан станет прекрасным отцом нашим детям.
— Эрика, ты должна это увидеть, — в кабинет заглядывает Лесли. Она смотрит на меня, широко улыбаясь.
— Что? Я тут немного занята.
— О, для этого ты освободишься.
Я встаю из-за стола и следую за ней в коридор. Но, едва выхожу из кабинета, застываю на месте. В конце коридора стоит Милли и держит в руке огромную охапку воздушных шаров, на каждом из которых написано: “Ты станешь моей мамой?”. А рядом с ней стоит Киллиан с большим букетом цветов. Они оба улыбаются, глядя на меня.
Поскольку я не могу сдвинуться с места, Киллиану приходится подойти ко мне. В моих глазах скапливаются слезы, и все волоски на теле встают дыбом.
— Привет, — произношу я, и это приветствие кажется чертовски неуместным.
— Я люблю тебя, — отвечает Киллиан и становится на одно колено, протягивая вперед открытую коробочку с кольцом. — Ты выйдешь за меня?
— Эйка, папочка хочет, чтобы ты стала моей мамой! — выкрикивает Милли, когда я глазею на Кила. Похоже, слишком долго я молчу, раз даже ребенок напомнила мне, почему ее отец находится в таком положении.
— Что скажешь, красавица? — спрашивает Кил.
— Скажу “да”, — произношу одними губами, а потом облизываю их и повторяю: — Да.
Киллиан встает и надевает кольцо мне на палец, а потом вручает цветы. Но не дает даже рассмотреть их, как сжимает меня в объятиях. Прохладная ткань его пальто немного остужает мою пылающую щеку. Я поднимаю голову и целую своего жениха, слыша апплодисменты за его спиной. К счастью, он достаточно высокий и крупный, чтобы закрыть меня собой от зрителей.
— Ой, мои шарики! — выкрикивает Милли, и мы отрываемся друг от друга, чтобы посмотреть, что случилось, но Кларк уже тянет за связку шаров, поднявшуюся к потолку, и передает ее Милли.
— Ты не произнес трогательной речи, — шутливо журю Кила. — И все равно сделал это при свидетелях.
— Признание в любви было недостаточно трогательным? — он вызывающе дергает бровью, а я смеюсь и только сейчас замечаю, как элегантно он одет. — Поужинаем в ресторане?
— Я не одета по случаю.
— Плевать. Я хочу поужинать со своими девочками.
— Ждите в фойе, — говорю я и сбегаю в кабинет.
Там в шкафу у меня припрятано вязаное платье. Не элегантный наряд для ресторана, конечно, но все же лучше, чем джинсы. Обуваю сапоги на невысоком каблуке. А вот классическое пальто осталось дома, так что придется обойтись повседневным. И пусть только кто-то скажет мне хоть одно кривое слово, я тогда начну колоть прививки не их питомцам, а им самим.
Эпилог
Киллиан
Распахиваю дверь и едва вспоминаю, что нужно закрыть ее спокойно, чтобы не злить работников приюта для животных.
— Привет, Киллиан, — здоровается со мной Броуди, когда я подхожу ближе.
— Привет. Где она?
— Они, — поправляет меня он, а я киваю. — У котов.
— Снова выбирают?
— Нет, Эрика пошла проверить пару животных.
— Спасибо, — отвечаю коротко и несусь по коридору.
Я знаю этот приют уже практически как собственный дом. Не счесть, сколько раз мне приходилось выдергивать мою семью отсюда, когда они должны были быть дома. Особенно в такой день, как сегодня. По небу плавают тяжелые тучи, и все жители Маринетт получили штормовое предупреждение. Но у моей жены как будто напрочь отсутствует инстинкт самосохранения и материнский заодно.
Толкаю тяжелую дверь и застаю привычную картину: Эрика с Милли склонились над котенком, а Питер носится вокруг, дразня котов.
— Пит, я запретила засовывать пальцы в клетки, — не поднимая головы, мягко напоминает ему Эрика. — Милли, придержи ему лапку. Вот так.
— Мам, он уже выздоравливает, — слышу радостный голос дочери. — Когда приедет… — она поднимает голову, и ее глаза расширяются. — Папа?
— Хорошо, что напомнила, — говорит Эрика и укладывает кота в клетку. — Надо ехать домой, иначе папа нас всех лишит мультфильмов.
Она запирает клетку, поднимает свой чемоданчик с инструментами и, наконец выпрямившись, поворачивается лицом ко мне. Ее глаза тут же становятся огромными, а щеки покрываются румянцем. Я склоняю голову набок и складываю руки карманы, чтобы не добраться до ее тонкой шеи и не сжать на ней зудящие пальцы.
— Гм, — прочищает она горло. — Ты приехал.
Я опускаю взгляд на Милли, которая виновато потупила взгляд. Зато Питер подбегает ко мне и обнимают за ногу, улыбаясь. Поднимаю его и целую пухлую щечку, а потом ставлю на пол.
— Что скажете в свое оправдание, дамы? — строго смотрю на жену и дочку.
— Нам надо было проверить котов, — бубнит Милли.
— В грозу?
— Она же еще не началась, — говорит Эрика, двигаясь ко мне, за ней медленно плетется Панда. — Мы бы успели. Собственно, мы тут закончили, можем ехать домой.
Опускаю взгляд
