наличием скромной короны и стулом, который больше всего напоминал трон. Лица практически всех присутствующих были размытыми, словно плавали в воде, и лишь одного можно было рассмотреть четко. Он сидел рядом с королем, по правую руку от него. Чистые, благородные черты лица, каштановые волосы с медным отливом, и глаза словно озерная вода — кристально светлые, прозрачные. Сложно было сказать, являлся ли он самым красивым из рыцарей, но он явно был не простым воином, о чем свидетельствовал символ, вычерченный красным цветом на его боевом шлеме — перевернутый острием вниз треугольник. Часть пентаграммы. Старинный символ магии огня, который по прошествии времени практически вышел из обихода.
Вновь зеркало помутнело, стирая прежнее изображение и демонстрируя следующее. Девушка шла по широкой парковой аллее. Впереди глухо журчал большой круглый фонтан, по бокам от аллеи росли разнообразные зеленые насаждения, в основном кустарники. Некоторые из них уже цвели, другие еще нет. Девушка подняла руку и тонкими изящными пальчиками пробежалась по аккуратно подстриженным верхушкам растений. Каждое её движение вызывало шуршание тяжелых юбок из узорчатой парчи, наслоенных одна на другую. Нижние юбки были видны благодаря боковым разрезам и приподнятым подолам, из-под которых нет-нет, да и выглядывала белая тонкая ножка. Девушка двигалась медленно и величественно. Её спина была ровнее спицы, высоко поднятые волосы открывали вид на красивую длинную шею. Вплетенные в прическу кружева изящно ниспадали на тонкие плечи. Корсет, украшенный сложной декоративной отделкой, мягко обхватывал талию, подчеркивая её тонкость и приподнимая грудь. Помимо незнакомки, чье лицо было трудно разглядеть из-за ракурса, в парке присутствовали и другие люди, немного, но все, кто двигался ей на встречу, учтиво кланялись перед ней. Девушка, от которой буквально веяло молодостью, женственностью и очарованием отвечала всем им благосклонным едва заметным кивком головы. Вот, в конце аллеи показалась небольшая группа людей, быстро приближающаяся к красотке. Вскоре стало очевидно, что в основном она состояла из других, красочно разодетых женщин, похожих на стайку экзотических птиц. Впереди всех медленно шествовала та, которая опережала остальных по возрасту и по статусу. Не узнать в ней королеву было невозможно, и хотя она была по-королевски шикарна, она не была по-королевски красива. Оплывшее овальное лицо с достаточно тяжелым и грубым подбородком, невыразительные брови и такие же блеклые тонкие губы, а также глубоко и широко посаженные глаза, создававшие впечатление, будто части лица женщины немного «разъехались» в разные стороны. Увидев ту, что шла ей на встречу, королева презрительно прищурилась, вздернула подбородок и ускорила шаг. Едва они поравнялись, красавица склонилась в низком поклоне перед своей королевой, но та проигнорировала её, прошествовав мимо. Среди королевской свиты послышалось неодобрительно перешептывание, но стоило им удалиться на пару метров, как девушка оглянулась и стало видно её лицо — тонкий прямой нос, большие чуть выпуклые глаза, длинные прямые брови, маленький лоб и кожа того розоватого оттенка, которые неизменно ассоциируется с кожей младенца. Алые губы что-то быстро прошептали, глаза мстительно прищурились, вспыхнув красноватым светом и девушка, выпрямившись из реверанса, продолжила свой путь с победоносной улыбкой на устах. А позади неё потянулись к небу серые струйки дыма и послышался истеричный женский визг.
Новое изображение, новая частичка чужой жизни, уже затерявшейся в бесповоротно ушедшем прошлом. Молодой парень в военной форме без знаков отличия и символов принадлежности к каким-либо войскам, его лицо, руки и шея перемазаны сажей, под ногтями забилась грязь. Ему едва ли исполнилось двадцать, но он уже испытал все тяготы жизни, оказавшись на войне, что нетрудно было прочитать по его лицу, которое избороздило несколько глубоких морщин. Яма, в которой затаился боец, очевидно не была тем местом, где он собирался оставаться надолго, потому что парень начал карабкаться на поверхность, по локти увязая в сырой глинистой почве. Едва выбравшись, он тут же перебежками направился к ближайшим зарослям еловника, внимательно озираясь по сторонам. Едва только солдат успел спрятаться, как из-за деревьев показался танк. Резво преодолевая ямы и насыпи, он плавно двигался вперед. На то, чтобы поравнялся с укрытием затаившегося, словно мышка, солдата, железной машине потребовалось несколько минут, но как только это произошло, парень выбросил руку вперед и с его пальцев сорвался шар ярко-оранжевого огня. Шар пронесся над землей и метко влетел в место, где башня соединялась с корпусом, образуя дыру в броне. Несколько томительных мгновений, сопровождаемых плотным черным дымом, и танк вспыхнул.
Следующее изображение — и следующая история. Женщина на вид лет тридцати-тридцати пяти торопливо шагала по улице. Каблучки её поношенных туфель громко стучали по мостовой. Вокруг было пустынно по причине позднего времени — то ли раннего утра, то ли уже практически наступившей ночи. Периодически женщина встревоженно оглядывалась, озираясь по сторонам. И не смотря на то, что рядом по-прежнему не было ни души, это её не успокаивало, а наоборот — тревожило еще сильнее. Она еще больше ускорила шаг и теперь практически бежала, несмотря на то, что узкая юбка до колен и такой же узкий пиджак ей в пару сильно сковывали движения женщины. И вот, когда она в очередной раз обернулась назад, из-за поворота вырулила машина. Её фары были включены, освещая мостовую холодным слепящим глаза светом, а потому сам автомобиль было трудно разглядеть детально. Но женщина его явно узнала, потому что коротко вскрикнув, она тут же зажала рот рукой и рванула вперед изо всех сил. Но обогнать машину все же не смогла. Притормозив из неё выскочило трое мужчин. Они быстро догнали женщину, скрутили, заткнув рот тканью, и грубо запихнули в машину. Автомобиль взвизгнул тормозами и рванул с места, скрывшись в темноте. Несколько секунд зеркало транслировало тишину и темноту, а после послышался взрыв и горизонт вспыхнул алым. Что-то там, вдалеке, запылало всепоглощающим огнем.
Зеркало мигнуло, и я увидела в нем себя — такой, какой привыкла видеть. Ничего особенного, ничего сверхъестественного, просто я. Обычная. В том виде, в котором привыкла себя видеть всю свою сознательную жизнь.
— Что все это значит? — спросила я севшим голосом. То ли у зеркала, то ли у бездны. Но ответила мне…я. Моё отражение в зеркале вдруг моргнуло, зашевелилось, хотя моё тело оставалось стоять неподвижным, и посмотрело на меня чужими глазами. Злыми глазами.
— Разные жизни, разные судьбы, разные времена, — ответило мне отражение, рассматривая меня с проблеском заинтересованности в черных глазах. — Но душа одна. Твоя душа.
— Ты хочешь сказать, что все эти люди…это была я? — последние слова прошептала, ощущая себя словно в бреду. Не только из-за того, что показало мне зеркало,
