как же тогда понимать закон об охране труда? Он стоит нам полмиллиона в год.
Омонте нервно хлопал себя по коленке. Новости не радовали его, и он шумно запыхтел.
— Ладно, — сказал он, — надо собрать совещание в Оруро. Пригласите доктора Гуамана. Приедет мистер Апельд. Куэльяра тоже пригласите.
— Мы вызовем его телеграммой.
— Ясное дело — не по почте!
Давалос смутился и замолчал. Омонте, поерзав в кресле, обратился к управляющему. Тот сидел слева от хозяина, красное, как морковка, лицо его лоснилось от пота.
— Я хотел спросить у вас, почему разработка жилы «S» стоила так дорого?
Управляющий стряхнул пепел сигары и сказал:
— Да, жила «S»… Видите ли, здесь пришлось монтировать оборудование, не останавливая работу.
Тогда из-за кресел, на которых сидели заправилы компании, встал Ноган. Лицо его блестело, сверкали и очки.
— Мистер Рит тут ни при чем: он был в отпуске. Это я распорядился производить монтаж, не снижая темпов выработки.
— Ах, вот что! — проурчал Омонте. — Вы, значит, распорядились. И во сколько же обошлась выработка?
— Нужно было сделать много штреков, поставить крепь в галереях. Порода там рыхлая, мог случиться обвал.
— И что же: были обвалы?
— Ни одного: мы всюду поставили деревянные крепления. Иначе обвала не миновать.
— Ясно, что не миновать. Рудник ни к черту не годится. Вы же инженер и сами видите, что к чему. Почему, однако, вы распорядились платить в этом отсеке сверхурочные?
Последние слова вылетели из глотки Омонте с угрожающим свистом.
— Не могли же рабочие бесплатно работать после восьми часов.
Магнат посерел, вены у него на висках набухли.
— Ах вот как! Бесплатно, говорите? Значит, я не плачу своим рабочим?
— Я этого не сказал, сеньор.
— Так не пойдет, сеньор мой! Инженер мистер Кларк осмотрел жилу и сказал, что ее надо проходить с юга на север, а вы начали с другого конца.
Ноган взглянул на присутствующих и, откашлявшись, сказал:
— Не есть точно, сеньор Омонте, сказать с юга на север, потому что трещины не показывают простирание жилы, а показывают смещение горных пластов… О, это долго объяснять. Одно дело разговаривать здесь, другое видеть все в руднике.
Омонте оттопырил нижнюю губу, отчего обнажились зубы — верный признак неудовольствия, — и немного помолчал. Потом, обращаясь ко всем, с явной издевкой сказал:
— Только этот сеньор разбирается в делах рудника. А я для него — вроде агронома или юриста. Но вам следовало бы знать, — закричал он, глядя на Ногана в упор, — что я в этих делах понимаю больше, чем вы думаете, во всяком случае, достаточно, чтобы не дать себя обкрадывать.
Мистер Ноган подскочил к Омонте и встал против него. Все были изумлены.
— Я иметь чувство ответственность. Я есть инженер, вы есть рудокоп, но нельзя говорить, что я вор.
— Замолчите, — прохрипел Омонте, — и катитесь, катитесь отсюда со своим инженерством!
— Конечно, я иду, но я вам говорю, что вы не понимаете дела, вы только удачливый богач, и все.
Омонте с помутневшими глазами двинулся на него, но мистер Рит и Давалос встали между ними и принялись подталкивать Мак-Ногана к двери.
— Опомнитесь, Ноган, разве так можно! — испуганно говорил управляющий. — Я приказываю вам покинуть нас!
— Именно, — прохрипел Омонте, — не то я выставлю его пинком в зад.
Магнат трясся от ярости, однако в его маленьких темных глазках не было блеска. Он пошарил на столе, схватил бокал, но Давалос забрал его.
— Успокойтесь, дон Сенон, успокойтесь.
— Я иду, — сказал Ноган, направляясь к двери. — Вы останьтесь со своими рудниками. Вы должен мне пять тысяч долларов за убыточность.
— Черта лысого ты получишь!
Ноган отворил дверь и вышел. Омонте, красный и задыхающийся, обратился к присутствующим:
— Вы видели, черт подери, каков наглец. Он меня разоряет, а я ему должен еще платить. Завтра же пусть убирается. Здесь люди есть, найдите мне другого.
— Успокойтесь, успокойтесь, сеньор Омонте. Странно, очень странно. Такой примерный служащий.
Между тем Ноган взял шляпу, и, когда проходил по холлу, слуги, рассевшиеся в креслах — в доме никого уже больше не было, — поднялись и, стоя, почтительно поклонились ему. Он вышел на улицу и почувствовал, как пахнул на него холодный ветер. Вспомнил Маручу. Когда он уже был на площади, ему показалось, что со светящейся планеты, какой представлялось теперь его воображению здание администрации, его ввергли в холодную преисподнюю.
Управляющий, два инженера и еще один служащий сопровождали сеньора Омонте во время обхода огромной территории обогатительной фабрики. Осмотр занял все утро. Они начали с устья шахты, куда подвозили руду. Затем руда направлялась по подвесной дороге на склад под цинковой крышей, там ее вываливали в дробильные машины, потом вагонетками доставляли к решетам и грохотам.
Скрежет железа и стали, шум бешено вращающихся колес и приводов, гром молотов и. блоков оглушил Омонте. Здесь еще работали по старинке. Женщины, сидевшие вдоль ленты конвейера, вручную выбирали руду и бросали ее в воронку, установленную у каждого рабочего места, откуда куски руды попадали на другой ленточный конвейер, расположенный в нижней части фабричного строения. А само строение напоминало мост, переброшенный с одного белого холма из риолитов на другой.
Шум и грохот нарастали по мере приближения свиты к цеху, где руда снова сортировалась: здесь мелкие куски отделялись от крупных и пути их расходились. По разным конвейерам они доставлялись к дробилкам, затем снова происходила сортировка: крупные куски двигались дальше, а отсеявшаяся металлическая пыль прессовалась в брикеты и затем подвергалась сложной обработке.
Выкупанные в грязи, пропыленные насквозь рабочие не проявляли пи малейшего интереса к посетителям. Но и те, в свою очередь, не обращали никакого внимания на живую силу, служившую лишь придатком к машинной технике. Впрочем, их мало интересовал и сам Омонте, уже изрядно измотанный бесконечными подъемами и спусками.
Наиболее крупные куски руды обрабатывались в дробилках, откуда взлетали клубы пыли и доносился надрывный кашель рабочих. Сортировка производилась в центрифугах и в решетах; измельченные кусочки подвергались обработке до тех пор, пока не превращались в мелкую пыль. Металлическая пыль отделялась от песка промывкой, и металл снова поступал на ленты конвейеров, в решета, в сита, под прессы, пройдя все виды движения, протанцевав все фигуры, которые проделывали стальные тросы, железные колеса, поршни, решета, грохоты, миновав множество труб и отстойников, испытав бесчисленные подъемы и спуски, пока, наконец, после всех сложнейших манипуляций не попадал на склад готовой продукции, оставив следы во всех цехах обогатительной фабрики.
Сопровождающие сеньора Омонте управляющий и инженер-боливиец давали объяснения, стараясь перекрыть адский шум. В сложных технических новинках Омонте узнавал приспособления старых времен.
