останусь.
Смотреть на Аню, не смея к ней прикоснуться, та ещё пытка. Как в старые добрые времена, когда мы сидели за этим же столом и проклятый кусок золота никак не хотел пролезать в горло. С пирогами сейчас творится та же беда.
Я уже подумываю задвинуть тост, плавно переходящий в признание, когда в комнату на специальных ходунках царственно вплывает его бабушка — Анастасия Львовна.
— Станислав! Иди ко мне, дорогой. Почему меня не позвали?
Интеллигентная до кончиков маникюра мадам вчера сломала ногу, чем и воспользовалась моя будущая тёща, чтобы, наконец, забрать упрямицу под свой надсмотр.
— Ты слишком крепко спала. Я не хотел будить, — улыбается Стас, крепко расцеловывая зардевшуюся женщину в обе щёки. — Планировал посидеть с тобой как раньше тет-а-тет.
— Я твой голос сразу признала, — степенно произносит она и, ододвинув в сторону шаль, достаёт из-за пояса платья — мать его! — кинжал…
На минуточку, боевой кавказский кинжал.
В добротных таких узорчатых ножнах.
Восхищённый выдох Стаса тоскливо отдается в груди. Приплыли.
— Держи вот. Специально к твоему возвращению заказала.
Что ещё сказать? Спасибо, Анастасия Львовна. Вы только что прибавили мне седины.
Анька ещё в августе переехала ко мне и не успела посвятить родственницу в нюансы наших со Стасом траблов. Неразумный недочёт, как оказалось.
— Дань, может, завтра расскажем? — взволнованно шепчет Малая мне на ухо.
Когда только подскочить успела?
— Больше двух говорят вслух, — Стас, у которого слух будто заточен на голос сестры, награждает нас маньячной улыбкой.
И не понять, как назло, просёк он всё-таки фишку или нет. Улыбка у него всегда такая. Специфическая.
— Мы хотим сделать объявление, — встаю из-за стола, одновременно отодвигая Анюту себе за спину.
— Я весь внимание.
В ровном тоне Стаса появляются давящие нотки. Надеюсь, мне это только кажется, потому что для драки здесь как минимум избыток будущей родни.
В гробовой тишине слышно, как тётя Оля откладывает вилку. Булькает разливаемый по рюмкам самогон. Даже спаниель, так и не простивший мне неудачного знакомства, озадаченно выплёвывает мой ботинок.
— Я люблю твою сестру, — чеканю спокойно. — Мы ждали твоего дембеля, чтобы сыграть свадьбу.
— Ранимая и честная, говоришь? — по тяжёлому взгляду исподлобья вижу, что имеется в виду вот совсем другая, куда менее безобидная, часть диалога.
Чувствую, как Анька в безотчётной панике вонзает ногти в мою руку. Переживает маленькая за нас, идиотов.
Сука, ну кто дёргал меня в машине за язык?
— Выйдем? — обречённо мотаю головой в сторону двери.
Стас с подчёркнутой неспешностью и нескрываемым наслаждением проводит пальцем вдоль лезвия. Мрачно растирает выступившую кровь.
— Острое.
— Станислав, помоги мне, пожалуйста, усесться за стол. За это стоит поднять бокалы, — не теряется Анастасия Львовна.
По опыту знаю, что короткой заминки, чтобы остудить пыл Короля недостаточно. Но за попытку всё равно спасибо. Быстро сориентировалась бабуля.
— Как предусмотрительно твой отец завёл себе второго сына, — скорбно давит улыбку Стас приближаясь. — Потому что старшего он только что потерял…
— Не здесь, — мрачно усмехаюсь, посылая Аньке извиняющийся взгляд.
Я сделал всё, что мог. Драка так драка.
А для свадьбы другой костюм куплю. С отливом фиолетовым. Ну, чтоб гармонично всё, как Анька мечтала. Почти.
— Ну что, Север. Поздравляю, всё-таки допрыгался, — вкрадчиво тянет Стас. — Ты теперь наш! Балбес… — хохочет он, сжимая меня в медвежьих объятьях. И добавляет на ухо уже серьёзно. Так, чтобы было слышно только мне: — Но знай, я слежу за тобой. Спонтанный ты наш.
— На здоровье, — усмехаюсь, осознавая, что друг, скорее всего, подозревал нечто подобное. И либо успел смириться с выбором сестры, либо армия его всё-таки немного образумила.
Что ж, я подтвержу, что достоин стать частью этой семьи.
Не предам своего сердца.
Не нарушу клятв.
И буду любить её до конца дней своих.
Конец
