Эмили наигранно-любовно улыбается, спускаясь вниз по лестнице, и подходит к рассеянному Вильяму вплотную.
– Медвежонок, я почти закончила, – Эмили поправляет воротник рубашки Вильяма, а я перевожу взгляд на Фрею, которая наблюдает за Эмили, приподняв бровь, а потом прикрывает рот ладонью, едко улыбнувшись кончиками губ. – Подождёшь меня?
– А почему я должен тебя ждать? – Вильям убирает руку Эмили от своей шеи.
– Ну, как это? – Эмили смотрит на Вильяма невинным взглядом, а он нисколько не меняется в лице, оставляя его выражение совершенно бесстрастным. – Мы ведь гулять идём, – она нежно улыбается, склонив голову набок, а Вильям поднимает глаза к сцене, найдя взглядом Фрею.
– А, точно, гулять, – Вильям прищуривается, продолжая внимательно рассматривать Фрею, и она небрежно усмехается, отведя взгляд в сторону. – Да, малыш, конечно, подожду. Обязательно, – он безучастно поглаживает Эмили по голове, а она улыбается так, словно Вильям прямо тут, при всех нас, признался ей в любви. Бедная девочка.
– Я сейчас.
Эмили радостно убегает за кулисы, по пути бросив на Фрею быстрый взгляд, а Фрея лениво окидывает её глазами, затем медленно присаживается обратно на сцену, свесив ноги вниз. Опускает руки между ног, коснувшись ладонями края сцены, и по очереди разглядывает каждого из нас, наконец остановившись на Вильяме.
– Медвежонок… – неторопливо, задумчиво проговаривает Фрея, издевательски улыбнувшись, и прикусывает губу. – Теперь я буду называть тебя только так.
– Не надо, прошу. Я уже не выдерживаю.
Вильям мягко улыбается, а я чувствую себя так, как будто я здесь явно лишняя, хотя Эрика, по-моему, всё устраивает. Он никуда уходить не собирается.
– Зачем ты тогда с ней?
– Знаешь, так приятно, когда нравишься кому-то и чувствуешь это, – иронично произносит Вильям, прищурившись. – Когда она принимает тебя таким, какой ты есть. Когда не хочет изменить. Когда отчаянно в тебе нуждается.
– Да, наверное, круто вообще. Не жизнь, а сказка, – между ними начинают летать искры недопонимания, ревности, страсти и… душевной боли. – Значит, всё у тебя прекрасно, да?
– Замечательно.
Даже я вижу, что Раск врёт. Его я тоже успела изучить за эти два года: сжимает челюсть, начинает поправлять одежду, избегает глазами Фрею. Все признаки налицо.
– А у тебя?
– И у меня. Чудесно просто, – слишком раздражённо бросает Фрея, тут же, видимо, осознав, что таким образом выдаёт своё небезразличие, поэтому сразу переводит взгляд на меня, встряхнувшись. – Не хочу показаться грубой, но вы зачем здесь? Я тут убираюсь вообще-то, – она приподнимает уголок рта, хитро ухмыльнувшись.
– По тебе не видно, что ты убираешься.
Толкаю Эрика в бок, чтобы он заткнулся. Боже, я поняла. Раска тоже нужно всего лишь вовремя толкать в бок, чтобы он не болтал лишнего.
Фрея, займёшься этим?
– Милая, я тебя хотела позвать в ресторан.
– Только мы с тобой вдвоём? – Фрея самодовольно, нахально улыбается, и я в эту же секунду вижу её яростное сходство с Вильямом. – Эрик не будет против?
– Я всегда могу присоединиться, – снова толкаю Эрика в бок, на этот раз сильнее, и он хватается за место удара, простонав невнятное «Эй».
– Нет, не вдвоём.
– С вами? – Фрея кивает в нашу с Эриком сторону, вновь проигнорировав Раска, стоящего прямо рядом.
– С нами, – кидаю быстрый взгляд на Вильяма, и Фрея прищуривается, сделав пару едва слышных вздохов.
– Я не могу идти в приличное место вот так, – она разводит руками в стороны, слабо улыбнувшись. – Надо зайти домой переодеться, – Фрея начинает потирать ладонь левой руки пальцами правой и опускает взгляд вниз. – А кое-кто и погулять успеет, погода ведь хорошая сегодня, – она медленно поднимает голову, найдя глазами Вильяма, а тот шумно выдыхает, дёрнув уголком рта.
– Ревнуешь?
– Чтобы ревновать, нужно, чтобы было не всё равно.
– А тебе всё равно?
Фрея несколько секунд молчит, продолжая вглядываться в глаза Вильяма.
– Да, мне всё равно, – неуверенно выдаёт, поджав губы, и я надеюсь на то, что врождённая сообразительность Раска поможет ему понять, что обманывает здесь сегодня не только он один.
– Приятно это слышать, спасибо, – саркастически резюмирует Вильям, и я понимаю, что сообразительности Раску ещё нужно поучиться. – Что ж, давайте поужинаем, – он поворачивает голову в нашу с Эриком сторону, надменно улыбнувшись. – Это будет незабываемый вечер.
* * *
– Фрея, не расскажешь что-нибудь интересное? – пытаюсь прервать эту слишком сильно затянувшуюся паузу за нашим столиком в ресторане, искусственно вызывая Фрею на разговор.
– М-да, ну и запросы у тебя, – Фрея водит вилкой по тарелке и внезапно останавливается, резко выдохнув. – Ладно. Могу рассказать про нашу собаку, – она слабо улыбается, а я активно киваю. – Папа как-то дал ей слишком большой кусок мяса. Её счастью не было предела, – Фрея облокачивается предплечьями на стол, подавшись корпусом вперёд, а её губы расплываются в нежной улыбке. – Нет, она, конечно, была очень рада, и всё такое, но он был настолько большой, что она не могла полностью засунуть его в рот. Было забавно наблюдать за этим, – она мягко усмехается, отведя взгляд вверх.
– That’s what she said[3].
Эрик снова подаёт голос, вынуждая меня пнуть его под столом. Перевожу взгляд на Вильяма, сидящего рядом с моим неугомонным парнем. Раск изо всех сил пытается скрыть насмешливую улыбку, и я закатываю глаза, переведя взгляд на Фрею. Замечаю, что она уже испепеляюще рассматривает Эрика, неловко потирающего голень.
– М-м-м, шутки, сексуализирующие женщин, как же свежо, – саркастически произносит Фрея.
– А ты попробуй быть проще. – Нет, Раск, ты всё-таки идиот. Я до тебя не дотягиваюсь, замолчи! – Может, перестанешь видеть во всех врагов.
– У тебя забыла спросить, какой мне быть, – они встречаются взглядами, а я физически ощущаю, как температура воздуха в комнате накаляется с каждой секундой всё больше и больше. – Подожди, это же вроде ты говорил про принятие, разве нет? Переобуваешься так просто?
– Я говорил про принятие того, что принять можно. А не про неадекватное поведение. – Фрея небрежно усмехается и закатывает глаза.
– Боже, ну, и самомнение у тебя, Раск.
Чувствую, что через мгновение здесь будет настоящее кровавое поле битвы, поэтому моментально вмешиваюсь в этот агрессивный диспут.
