— Остапчик, ты мне расскажи лучше, что у нас творится в городе? На самом деле так страшно все?
Он вдруг посерьезнел. Кивнул головой.
— Да, мотострелковую часть протестующие захватили вчера. Завладели оружием.
— Поэтому у нас так напряженно?
Он кивнул.
— Черт, хоть бы все успокоилось. Неужели война будет…
— Будет, Фиалка. Вопрос только какую роль отведут нам?
После разговора с Литвиновым еще грустнее стало. Не было больше шуток и смеха. Молот еще жестче гонял солдат по плацу, Ваньки не было дома, а нам, девушкам, приходилось только ждать.
После обеда, мне нужно было занести больничный одного из заместителей комбата в мед часть. Идти туда не хотелось, не было никакого желания разговаривать с подругой Донской. Но, взяв свою волю в кулак, понимая, что сейчас совсем не время раскисать и думать о подобных вещах, я все-таки прошествовала туда.
— Ирина, это вам. — я протянула ей листок.
Мед сестра, в это время, красящая губы, посмотрела на меня с вызовом.
— Ну как, Счастливцева, голова не чешется?
Я оторопела от такого вопроса. Но виду не подала.
— Нет. Я каждый день ее мою, а у вас чешется?
Она закатила глаза.
— Я говорю, от растущих рогов голова не сильно зудит?
А вот теперь мне стало по-настоящему смешно.
— Ой и что за легенда на это раз?
Мед сестра покосилась насмешливо.
— Если бы легенда, — хмыкнула девушка, откладывая в сторону пудреницу.
— Смотри сама, Гром в командировке в Москве. Юля тоже в Москве. Убитая горем после смерти родителя. Думаешь, он не приласкает ее…
Я смотрела на нее и никак не могла понять, откуда в человеке столько злобы?
— Думаю, надо, чтобы вас кто-нибудь приласкал уже. А то от одиночества, что только в голову не лезет. Вы справочку то не потеряйте. До свидания.
Я вышла из ее кабинета, не забыв громко хлопнуть дверью напоследок. Меня едва не раздирало от злости, но я смогла успокоить себя. Не собиралась вестись на дешевые провокации. Еще чего не хватало.
Вечером, поболтав с Сабиной, я как обычно пришла ночевать в квартиру Грома. Не могла я спать в другом месте. Только кутаясь в его одеяло, утыкаясь носом в подушку, которая хранила запах его волос, мне становилось легче.
Часов в девять вечера, все-таки не выдержала, и решила первой позвонить ему. Я знала название гостиницы в Москве, где он остановился. Заказав у телефонистки звонок, принялась ожидать. Вернулась в кровать и уже чувствовала, что засыпаю, когда зазвонил телефон.
Я подошла к аппарату, посмотрела на часы — полночь. Значит в Москве сейчас десять вечера.
— Гром, ну наконец-то! Как ты там! Я уже так соскучилась!
В трубке повисла тишина.
— Вита, это Юля. Подожди несколько минут, он подойдет.
Щеки запылали, а сердце забилось в бешеном ритме. Я резко положила трубку, зажмурившись. Пожалуйста, пусть это будет глупый розыгрыш. Пусть это будет сном. Но когда я открыла глаза, ничего не поменялось. Я стояла у аппарата, со всех сил сжимая трубку телефона.
Это не было розыгрышем, как и чьей-то шуткой. Будем размышлять о фактах. Десять вечера, гостиница, Москва, номер Грома. И там снова она.
Осознав и приняв это, я молча поднялась с дивана и заправив постель, закрыла его квартиру на замок. Убрав ключ на условленное тайное место сверху наличника, уверенным шагом направилась домой. Я не заплачу. Вот ни слезинки не пророню. Потому что не верю, что Гром может мне изменить. Донская плетет очередные интриг, а он даже против ничего сказать не может. Ну ничего. Я ему устрою еще горяченький прием.
***
Гром
Настроение было ни к черту. Последние новости от руководства просто выбили из колеи. Я все обдумывал, как сказать Синеглазке, что нам предстоит пережить. Но ничего путного в голову так и не пришло.
Вернулся в номер только к вечеру. Единственным желанием было упасть и лежать без движения. В дверь постучали.
Посмотрел на время, удивившись. Вроде бы никого не жду.
Открыл дверь, на пороге стояла Юля
— Привет, — она нагло прошла внутрь.
— Привет, ты не вовремя, Юль.
Я был таким уставшим. Сил не было даже на то, чтобы удивиться ее присутствию здесь. Она застыла посреди комнаты.
— У меня отец умер, — в ее глазах блеснули слезы.
— Соболезную, но я правда, сейчас дико занят. И устал. Если нужно, наберу ребят из части, они помогут с похоронами. Завтра утром я уезжаю в Кировабад.
Несколько секунд она молча смотрела на меня.
— Ты так изменился. Раньше бросился бы все мои вопросы решать. А теперь приходится все самой, — ее губы скривились в улыбке.
— Может, это я виноват, что сделал тебя неустойчивой к проблемам. Но все что я могу — договориться о помощи. Я даже на день не смогу остаться, Юль.
— Нет-нет. Ты не подумай, я не упрекаю. Это так.
Мне не хотелось находится с ней наедине. С недавних пор между нами чувствовалось сильное напряжение.
— Спасибо. Пойдем я тебя провожу.
— Не выталкивай. Дай пару минут. Я поговорить хочу.
Я посмотрел на время. Хотел Синеглазке набрать, а сейчас она спать уляжется, уже и не поговоришь. Хотя, такие новости лучше с глазу на глаз, чем так.
— Ладно, говори.
Мы прошли в комнату, я сел в кресло, указав ей на напротив стоящее.
— Гром, я хотела попросить прощения. Понимаю, что твое отношение ко мне сильно изменилось и все из-за того документа.
Я смотрел на нее и понимал в который раз, что ничего не екает. Даже намека нет на какие-то эмоции. Ничего кроме раздражения.
— Я думаю, ты потеряла чувство реальности, Юль. И если я никогда не лез в бабские дела, но подставить весь батальон — это было сильно.
Она опустила голову, несколько слезинок скатилось с лица.
— Юль, я думаю нам стоит остановиться, — хотел подняться с кресла, но Донская резко подобралась.
— Нет, прости, я возьму себя в руки. Я должна тебе сказать это. Я вижу, как ты любишь Счастливцеву, по началу сильно злилась. Я привыкла, что ты есть у меня… с самой школы. А тут какая-то девка… — заметив мой строгий взгляд, осеклась.
— Прости, девушка. И ей достается больше тебя… да что там, весь ты… Но после смерти папы, после случившегося я поняла, что веду себя неправильно. Я никогда не любила тебя как мужчину, Гром. Ты был для меня всегда как старший брат, как друг, как моя личная стена. И когда появилась Вита, моя первая серьезная угроза… я вдруг решила, что ты мне нужен. Во что бы то ни стало. Это какой-то морок. Это ошибка. Я не имела право так поступать с вами. И я прошу у тебя прощения. Вы прекрасная пара, и дай вам бог счастья. Я просто не хочу, чтобы ты злился на меня. Я не хочу расставаться на такой ноте.
