— Саша, я поблагодарить тебя хотел, — сообщил он. — Ты же единственный, кто не побоялся и встал на защиту.
— Да какая защита, — возразил я. — Это никак не помогло.
— Не скажи… Наши после Манежа как те крысы… — вздохнул он. — Меня из членов Союза художников исключили. Чуть с работы не выгнали.
— Неужели! — ахнул я.
— На выставке всего три человека было членов Союза художников. Без учёта Эрнста. Я, Лиля Смирнова и Алла Йозерович. Нас на заседание бюро вызвали. Мы всё оговорили, роли распределили, кто и что скажет. А потом ни Лиля, ни Алла не пришли. Мне пришлось говорить за всех.
— Может, у них были уважительные причины?
— Если бы. Девушки написали, что это я подговорил их участвовать в выставке. Потом было заседание президиума правления МОСХ. Алла заявила, что ходила в студию потому, что её интересовали рецепты грунтовок. Но не это главное, Сашка! — с надрывом продолжил Леонид. — Ты же в курсе, что на выставку нас всех подбил Эрнст. Не будь его, не было б экспозиции на Большой Коммунистической и в Манеже. Так вот, когда его спросили, он заявил, что не был в курсе, кто там рядом выставляется.
— Как же… — опешил я. — Вы же ему кубы красили.
— Ну да. Ему вопрос задали: «Вы не знали, с кем выставлялись?», а Неизвестный[4] в ответ: «Конечно. Никаких подпольных доморощенных абстракционистов не знаю». В результате я вылетел из Союза, а его наказали, всего лишь лишив билета на конференцию.
— Это же ложь, — сидел я у телефона пришибленный информацией.
– Ложь, трусость, лицемерие. Сашка, спасибо тебе, в общем, за поддержку. Возможно, благодаря твоим словам никого не посадили. Меня сейчас только эта мысль и греет, что не все у нас в стране двуличные и будущее есть.
Предполагаю, что будь Леонид трезвым, он бы не рассказал мне всей подоплёки случившегося. Серову и Суслову «неформальное искусство» давно было, как кость в горле. А тут спонтанная выставка, на которую пришли иностранцы. Журналисты поинтересовались у Белютина разрешено ли это в СССР? Элий Михайлович уверенно сказал, что «да», поставив своим высказыванием ЦК в неудобное положение. В западных газетах напечатали то, о чём не были в курсе советские политики.
Выставку в Манеже организовали срочно и быстро по той причине, что Серов надеялся раз и навсегда разобраться с этими «неформалами». Собственно весь сценарий того, что случилось был разработан им совместно с Сусловым. В какой-то мере они даже подставили Фурцеву, но ей не привыкать, а вот ребятам студии Белютина досталось по полной программе.
Рабичев снова поблагодарил меня и на этом мы попрощались. Я пожелал Леониду всего хорошего, но так и остался сидеть. Чувствовал себя словно оплёванным. Меня это не коснулось, а ощущение – будто самого в дерьме обваляли. Членство в Союзе художников приобрёл, но по сути попал в нужное место и время. Не всем так повезло. Как-то школьные проблемы отошли на второй план. Собственно, тех проблем уже не осталось. Рисовать и тренироваться я и дома могу. Наезд директрисы в большей степени возмутил самой постановкой вопроса. Обратились бы ко мне по-хорошему, я бы и сам обрадовался натурщикам. А с такими претензиями…
Полковник всё же узнал об этом случае, и не от меня.
— Забудь, не обращай внимания, — посоветовал он и попросил предоставить эскизы работ на летнюю выставку.
Времени уже не так много осталось, а у меня даже подрамники не заказаны. Примерные размеры я обозначил. Заказал двадцать штук. Это с запасом. Пусть лучше лишние останутся. Пять полотен будут довольно крупными — полтора метра в длину, метр двадцать по высоте, остальные вполовину меньше. Эскизные этюды я уже начал готовить и было чем отчитаться перед комитетчиком.
Ближе к Новому году к нам домой пришли какие-то чиновники. Потребовали любого родителя с паспортом, переписали данные и вручили мне ордер и ключ на собственную мастерскую! Мало того, она располагалась практически напротив нашего дома. Как хорошо иметь связи в руководстве страны! Народ где-то по прописке хлеб покупает, а я шикую по полной программе. Противно и гадко внутри.
С отцом мы сразу пошли смотреть мои владения. Оказалось, что это не студия, а обычная двухкомнатная квартира. Пустая, свободная, солнечная и тёплая. Расположенная на последнем этаже, она по всем параметрам устраивала меня на сто процентов. Заказанные подрамники прямо туда и стали завозить. Оформили это как-то хитро. По сути заказом картины не были, но все художественные принадлежности, включая краски, мне предоставили бесплатно. За сами работы если и заплатят, то позже.
Зимние каникулы я провёл в своей мастерской. Ух, разгулялся! Два больших полотна не довёл до ума, но сделал основное. Картины Леонова с космосом я помнил смутно, но мне хватило своей фантазии и знаний будущего. Сияющий восход солнца, плывущий над Землёй спутник, космос, звёзды, туманности. Благодатная тема для художника. Никаких тебе капризных натурщиков и проблем с освещением.
Дядя Вова с проверкой, конечно, приходил. Восхитился студией. Велел мне работать по заданной теме. Портреты начальства подождут. Главное, не ударить в грязь лицом и подготовить выставку. Полковника я порадовал очередной картинкой-озарением. Нарисовал открытый лимузин, сидящих в нём мужчину и женщину. Ну и ружьё рядом. После дописал «Кеннеди, США».
— Дата, дата где?! — возмущённо покрутил листок полковник.
В ответ я пожал плечами. Не помню я ни года, ни месяца. Предположил, что если это ещё не случилось, то значит будет. В этот раз полковник просто так от меня не отстал. Насел с расспросами, что я чувствовал, как себя ощущал — злился я, волновался или был расслаблен.
Объяснял я как можно более запутаннее. Вроде на днях слышал что-то по радио, потом забыл, а сегодня вспомнил и «оно само нарисовалось». Объяснительную пришлось писать подробную. Удивительно, что с меня за предыдущие «озарения» этого не требовали. Но отсутствие конкретной даты комитетчика огорчило. Он ко мне и так и эдак пытался подъехать. К моему удивлению, что-то выудил из памяти. Жена Кеннеди у меня была в пальто нарисована. Получалось, что время года примерно обозначено. Но всё остальное было мимо. Хотя я согласился, что это возможно предвыборная поездка. Думаю, дальше без меня просчитают, когда там в Америке очередные выборы.
Когда событие произойдёт комитетчики вспомнят, что я предсказывал, и интереса ко мне не потеряют.
Глава 18
Наличие у меня своей мастерской неимоверно понравилось маман. Она даже стала строить планы, как будет устраивать в ней тематические вечеринки, попутно хвастаясь моими картинами. Мы с Алексеем почти всё, что было дома, перевезли в мастерскую. Вторая комната мастерской идеально подходила для хранения работ. Здесь же установили стеллаж, перевезённый из моей спальни. При желании я и коридор с кухней могу захватить под свои полотна, но места пока хватало.
