— А как ты узнала, что у Оксаны вторая семья?
— Однажды я ее увидела с мэром. Он кричал на нее, называл обманщицей по жизни, сказал, что это отчиму можно вешать лапшу на уши. Пригрозил, что если она не угомонится, то расскажет всем вокруг, как она живет на две семьи. Оказывается, пока я носила под сердцем Савву, рожала его и воспитывала, она вымогала деньги у мэра. Ему скандал не нужен был, это удар по репутации, но как ты уже понял, у моей мачехи аппетиты растут во время еды. Дома я сказала, что в ее обмане не буду участвовать, все расскажу отчиму, что знаю. Она испугалась, заверила, что сама ему все расскажет, а мне нужно учиться. Я еще после родов не совсем отошла, хотелось вырваться из родного города, встряхнуться себя. Ты, конечно, имеешь право меня осуждать, что бросила сына.
Замолкаю, страшно сейчас взглянуть на Натана, увидеть в его глазах презрение и сомнение по поводу того, насколько я достойна быть матерью Марины и Матвея, если тест покажет сто процентов нашего родства.
— Потом Савва заболел...
— Да. Я не смогла его бросить, зная, что никому он там не нужен, кроме меня. Тем более он начал все понимать, на уровне чувств тянулся ко мне, а не к Оксане. Эта болезнь сделала нас еще ближе, насколько может быть ближе сестра и брат.
— Ты не планируешь ему сказать правду? – приходится все же поднять глаза. Натан смотрит без отвращения, без осуждения и презрения. Может прячет свои чувства?
— Я думаю, он достоин знать правду, Майя. Завтра, когда придет результат, а я уверен в том, что мои слова подтвердятся, мы сообщим им троим, что ты их настоящая мать.
— Я не уверена...
— А я уверен. Ты будешь замечательной мамой, Майя, не сомневайся. Я не могу вернуть тебе четыре года, которые прошли без тебя, но я сделаю все возможное, чтобы остальные годы ты была рядом со своими детьми.
Почему он такой идеальный? Почему он умеет подбирать правильные слова в нужный момент? И ведь ничего не скажешь.
Опускаю глаза в чашку, чувствую, как слезы катятся по щекам, зависают на подбородке и падают вниз на стол. Сердце сжимается от тревоги, от надежды, от невозможности выразить свои страхи и сомнения. Я не вижу, как Натан встает, но сразу же чувствую его у себя за спиной.
Заставляю себя обернуться, взглянуть на серьезное лицо самого замечательного человека. Он медленно опускается передо мной на одно колено, сдержанно улыбается, при этом серые глаза предельно серьезны.
— Независимо от завтрашнего результата, я хочу тебя спросить: ты выйдешь за меня замуж? – раскрывает ладонь, там лежит кольцо. Скромное, без вычурности, без пафоса, без стандартной бархатной коробочки.
Всхлипываю, прикрываю ладонью рот, не в силах выдавить из себя ответ. Натан ждет, не торопит и не задает глупых вопросов. Я смотрю на кольцо, то ему в глаза, опять на кольцо. Мысленно говорю «да», но почему-то вслух не произношу свое согласие.
— Майя, это не ради детей. Это ради нас. Я очень сильно тебя люблю, не представляю свою жизнь без тебя и без наших троих детей.
«Наших троих детей» меня больше покоряют, чем признание в любви. Зажмуриваю глаза, прикусываю губу, все еще не веря, в реальность происходящего, что это моя реальность, а не очень реалистичный сон.
— Да, - выдыхаю, потом резко открываю глаза, чтобы убедиться, услышал он мой ответ или нет. Натан улыбается шире, берет мою ладонь, осторожно пристраивает кольцо на безымянном пальце правой руке. И не важно, что штампа в паспорте нет, главное, что этот штамп есть в наших сердцах.
47 главаДолго любуюсь спящей рядом Майей. И готов ей любоваться бесконечно. Жадно разглядываю любимые черты, не веря своему счастью. Она рядом. И не думал, что это оказывается так важно для меня.
Моя. Полностью моя. Пока всего лишь невеста, но не будем со свадьбой затягивать, хочу назвать ее своей женой. Более того, хочу просто роспись, без гостей, без банкета, без свадебной суеты. Эгоистично, но буду опираться на ее интересы. Забавно, у нас уже трое детей, двое из которых родные по крови, не младенцы, а уже осознанные личности. Кому бы рассказать нашу историю, не поверят. Я сам с трудом верю.
— Ты не спишь? – сонно бормочет девушка, прячась под одеяло. Смотрит на меня смущенно и одновременно игриво. Как в старые добрые времена, когда мы были вместе.
— Доброе утро, - шепчу, сдвигая вниз край одеяла и прижимаюсь губами к ее губам. Поцелуй сначала напоминает поцелуй школьников, но с каждой секундой охватывает взаимное желание отдаться без остатка, забыть обо всем на свете.
— Натан, - обжигает своим дыханием мои губы, упираясь ладонями мне в грудь. – Там кто-то стоит за дверью.
Прислушиваюсь. Не слышу слов, но какое-то бормотание улавливаю. Мы сразу же вскакиваем одновременно с кровати, хватаем с пола разбросанную одежду. Когда дверь тихонько начинает открываться, Майя отворачивается к окну, чтобы застегнуть до конца рубашку, я к зеркалу – одергиваю полы футболки.
— Прежде чем заходить в мою комнату, нужно стучаться, - строгим голосом делаю замечание появившейся Марине. Она устремляет глаза на Майю, которая уже повернулась лицом, потом на меня.
— Она с тобой спала? – вопрос заставляет нас двоих подавить улыбку.
— Пришлось уступить вторую половину кровати, гостевых комнат ведь нет.
— У нас диван раскладывается, - вклинивается Матвей, стоя за спиной сестры. С этим сложнее поспорить.
— Диван не самое лучшее место для сна, - находится Майя.
— А папа порой ночует у себя в кабинете, вроде ничего с ним не происходит, - Марина строит рожицу. – Завтрак подан.
— Спасибо, дорогая, - благодарю улыбкой дочь, она цокает язычком и выходит. Матвей задумчиво разглядывает комнату, взгляд с недетским выражением задерживается на разобранной кровати. Савва что-то ему говорит на ушко, тоже уходят.
Несколько секунд прислушиваемся к шагам, начинаем одновременно сдавленно смеяться. Ловлю Майю, прижимаю к себе. Осторожно заправляю волосы за ухо.
— Надо теперь закрывать дверь на замок и учить их стучаться, мало ли чем мы можем заниматься по утрам в нашей спальне, - чмокаю в щеку, с неохотой выпускаю из своих объятий девушку.
— Мне кажется мы сильно торопимся, словно за нами кто-то гонится.
— О, нет, Майя, я не собираюсь еще четыре года ждать, пока ты соизволишь сказать, что теперь самое время, - опять ловлю Майю буквально возле двери. – Просто доверься мне, обещаю любить до гроба.
— А что если тест окажется отрицательным?
— Ты все равно будешь для всех мамой. Думаешь, я откажусь от желания жениться на тебе? – Майя отводит глаза в сторону.
Интересно, о чем она думает? Боится, что мои слова так и останутся словами? Наивная. Я теперь ее от себя не отпущу. Вчера она дала свое согласие быть рядом со мной. Результат теста совсем не играет роли.
