– Если бы сейчас был вариант все исправить?
– Все равно ударил бы, может, полегче, – проговорил тот, смоля сигарету.
– Хорошо, – кивнул капитан и стал изучать материалы дела. Тем временем с его позволения Иван прикурил вторую сигарету. Когда Ваня уже забычковал третью, капитан безразлично пожал плечами и бросил дело на стол. Посмотрев на сержанта, он сказал: – Этот мошенник никому не нужен. Самый простой рядовой ублюдок, приехавший в мой город. Раньше уже дважды судим… – Капитан постучал по столу. – Теперь и ты будешь судим.
– Я уже все подписал, чего вы хотите? – спросил Ваня, зло глядя на капитана.
– Слушай, Вань, – капитан понизил голос до шепота. – А хочешь, я тебя завтра на свободу выпущу? Просто вот так? Без дела уголовного – получишь свои вещи и поедешь куда хотел. Я тебе даже проездной на метро подарю.
– Что надо сделать? – спросил парень.
– Вот. – Капитан достал из кармана фотографию и протянул Ивану. – С тобой сидит?
– Да, – кивнул боец. – Женя зовут.
– Завтра он будет мертв, Ваня, – вздохнул капитан, глядя на сержанта. – Так уж вышло.
– Как мертв? – Ваня положил фотографию на стол. – Он вроде здоровый.
– Смотри. – Капитан неторопливо полез в портфель и достал из него медицинское заключение: – Видишь? С сердцем этой ночью у Евгения Дмитриевича плохо станет. Врачи сделают все, что возможно, но не спасут. А тело кремируют на следующий день. Все уже готово. Осталось ему только помочь.
– Вы что, хотите, чтобы я ему в еду чего подсыпал или подлил? – выпучил глаза сержант. – Вы что! Да я лучше свою полторашку отмотаю! На фиг мне это надо!
– Смотри, что я сделаю с твоей «полторашкой». – Капитан достал зажигалку и как ни в чем не бывало подпалил уголовное дело. Когда пламя охватило половину папки, офицер брезгливо бросил ее в железное мусорное ведро. Глянув на ошеломленного Ивана, он проговорил: – Да, иногда так делают. Только не так явно и так внаглую. Мне можно. – Он наклонил голову набок. – Ублюдок, которого ты убил, никому не нужен. Всем на него наплевать. Да и мне в том числе, ты молодец, что убрал очередную мразь. Но видишь ли в чем дело, Ваня, – вздохнул офицер. – Сейчас я спалил твое уголовное дело. И я очень хочу, чтобы ты все-таки выполнил мою просьбу.
– Где… где яд? – выдавил из себя Ваня.
– Какой еще яд! – расхохотался Владислав. – Парень! Сломай ему шею! Задуши его! Горло проткни! Мне плевать, как ты это сделаешь! У меня уже заключение эксперта! Главное – он должен быть мертв.
– Я… я не буду… – замотал головой парень. – Не буду.
– Слушай сюда. – Владислав вперил взгляд в Ивана. – Этот человек все равно завтра умрет. С твоей помощью или нет – мне наплевать. Главное – что он должен умереть. Но смотри, сержант, если он умрет без твоей помощи и мне придется просить кого-то другого, я тебе обещаю, тебя посадят за изнасилование. Понял? Знаешь, что с тобой завтра сделают?
– Не надо, – прошептал Ваня. – Не надо!
– Заткнись. – Капитан поднялся и поправил форму. Бросив взгляд на парня, он сказал: – Подумай, если я смог вот так сжечь твое уголовное дело, смогу ли я завтра придумать для тебя новое? Просто придави ублюдка и уже завтра будешь на свободе.
– Вы меня посадите, – покачал головой Ваня.
– Да кому ты нужен такой непутевый, шел бы работать на завод хотя бы, – вздохнул Владислав, затем крикнул: – Конвойный!
– Да, товарищ капитан, – показалась физиономия конвойного.
– Уводи. – Махнул рукой капитан. Когда Ваня был уже на пороге, Владислав радостно крикнул: – Тварь ли я дрожащая или право имею?!
Потом сержанта увели. Зайдя в камеру, Ваня молча уселся на нары и надолго задумался. Сам по себе он был не очень разговорчивым, а от своего друга Толика, отмотавшего два года за хулиганку, знал главное – неважно, где ты, в ИВС, на зоне или даже на поселении, лишний раз открывать рот лучше не надо. Хоть ты и «первоход», все равно могут спросить, не слишком строго, но могут. А самое главное, любое твое случайно оброненное слово может обернуться для тебя такими последствиями, о которых ты и не догадывался. Так что Ваня не открывал рот лишний раз, а в основном только слушал. Вот и сейчас он молча сидел и слушал. Но мысли его были о другом – а что, если и вправду убить этого дядю Женю, как уважительно его называли сокамерники. Нет, раньше Ване приходилось применять насилие – еще до армии, да и в армии дрался пару раз, но чтобы так, в открытую, удавить живого человека… Не каждый на такое способен. Ваня хоть и не особо раскаивался в смерти убитого им мошенника, но вот так вот задушить человека ему было страшно. А что, если капитан его обманет? Посадят наивного Ваню Филипенко пожизненно, и все. Никогда он не выйдет отсюда. А все из-за чего? Из-за ста рублей, на которые его кинули. Единственное, что радовало Ваню, – это то, что тот мелкий ублюдок сдох за эту сотку. Та самая его цена, Ваня даже переплатил.
Бросив взгляд на сидящего в нескольких метрах от него дядю Женю, Филипенко автоматически отметил, как тот уверенно держится. Даже надменно немножко, как будто знает что-то такое, чего не знают остальные. Видно, что он раньше очень хорошо жил – не то, что забулдыги, с которыми они сидят. У них все на лицах видно, а этот не такой. Он как будто из другого мира, более светлого.
Дядя Женя аккуратно поправил очки и перелистнул страницу книги, которую читал. Ваня приподнялся со своего места и спросил:
– А что читаете, дядя Женя?
– «Преступление и наказание», – хмыкнул он. – Самое то в этом заведении.
– А какая суть, дядя Женя? – продолжал спрашивать Ваня, а сам подумал: «Как надменно отвечает, как будто я человек второго сорта».
– Для каждого своя, – отмахнулся тот и снова перелистнул страницу. Очень аккуратно перелистнул, не помял тонкую дорогую бумагу. Было видно, что дядя Женя очень бережно относится к книге. Аристократично. Как и ко всему. «Интересно, а когда я буду его убивать, он тоже будет аккуратно умирать? – подумал Ваня. – Тоже у него будет все четко и слаженно. Аристократично».
– А для вас?
– Есть замечательные слова. – Дядя Женя устало снял дорогие очки и посмотрел на молодого подследственного. – Выберите цель, определите цену, которую готовы заплатить, и не отступайте ни на шаг. – Он снова надел очки и промычал: – Не надо сомневаться, сомнение – удел малодушных. Вот какой для меня смысл.
– Тварь ли я дрожащая или право имею? – вспомнил слова капитана сержант Филипенко.
– Именно.
Ни слова не говоря, Ваня отошел от нар, на которых аккуратно читал свою книгу дядя Женя. Он снова сел, но на этот раз без того беспокойства, что его обуяло в прошлый раз. Ваня сделал выбор. Дядя Женя ему помог, сам того не зная; он сейчас внимательно читал книгу, время от времени усмехался и продолжал перелистывать страницы. Почему-то именно это перелистывание твердо убедило Ваню, что он должен его убить. Аккуратно.
