— Я еще тогда понял, когда ты влетела ко мне в кабинет, устраиваясь на работу. У тебя был такой неприступный вид. Я девушка из рабочего класса, не подходи, сожру с потрохами. Полная чушь! Никогда не встречал никого добрее тебя. И красивее. Ты потрясающая. Я влюбился в тебя с первого взгляда. Испугался тогда, что ты заметишь это по лицу и подумаешь, что я какой-нибудь извращенец из порнофильма, предлагаю тебе работу, только чтобы затащить в койку.
Мэтт рассмеялся.
Крисси затаила дыхание.
— Мне хотелось дать тебе все. Хотелось доказать, что я тебя заслуживаю. Когда я нашел этот дом, я подумал — мне такое не по карману, но Крисси наверняка понравится. Я не идиот, Крисси. Я знаю, зачем женятся на таких, как я. И вот я внес залог и начал работать по четырнадцать часов в день, чтобы платить ипотеку. Нам эти платежи не по средствам. А потом началась рецессия, на работе возникли проблемы, но я не хотел тебе рассказывать, потому что тогда Кэм болел. Мне уменьшили зарплату, я запаниковал. И… Пожалуй, меня в какой-то степени даже устраивало, что ты сидишь дома.
Он немного помолчал, затем продолжил:
— На самом деле я всегда знал, что ты уйдешь от меня. Что ты найдешь кого-то получше и уйдешь к нему. Я воображал, что, пока ты сидишь дома с ребенком, никуда не денешься. Знаю, что это бред, но что мне остается делать. Да, пусть я старомодный тупой шовинист, но, поверь, я никогда не любил никого, кроме тебя, и хотел только одного: чтобы тебе было хорошо. Я на все ради тебя готов.
Крисси зажала руками рот. Она не верила своим ушам. Неужели это правда?
— Ты что, действительно думаешь, что я вышла за тебя из-за денег?
— А разве нет?
— О, Мэтт, да я же влюбилась в тебя! Как ты мог подумать, хоть на секунду, что я настолько меркантильна? Разве не помнишь, как мы веселились вдвоем? Постоянно ржали. Что ж ты за придурок, я с тобой и в маленькой квартире была готова жить.
Муж смотрел на нее недоверчиво. Но в ее голосе звучала неподдельная искренность. Крисси говорила правду.
— Неужели с такими мыслями тебе не хотелось меня убить? — спросила она.
— Никогда. Я же люблю тебя, Крисси. Я подъезжал к дому и сидел в машине, гадал — вдруг ты сейчас с ним. Хотелось его убить, себя, но тебя я пальцем не трону. Злился на тебя, это да. Но я все же надеялся, что он в конце концов тебе надоест, и все кончится само собой. Я этого ждал.
— Потрясающе. Господи, как мы до такого дошли? Как могло так получиться?
— Понятия не имею. Наверное, бывает и хуже. Как эта, по соседству. Умерла, никто и не вспомнил, так и сгнила, сидя в кресле.
Крисси покачала головой.
— Похоже, ты ей сочувствуешь. Тем более что я и ей сделала больно.
— Нет, — ответил Мэтт. — Разве ты не понимаешь, Крисси? Что бы ты ни сделала, ты все равно моя жена, мать моего ребенка. Это мы, а это они. Если Оливия твой враг, она и мне враг. Никому не позволю угрожать моей жене безнаказанно. Вне зависимости от причин.
Крисси вздрогнула. Ей не хотелось даже вспоминать об Оливии, неважно, живой или мертвой.
Она запахнула халат и подтянула пояс. Она до сих пор была в пижаме, во вчерашних трусиках, нечесаная, с нечищеными зубами. И еще ей хотелось выпить чашку чая и что-нибудь съесть.
— Что же нам теперь делать? — спросила она.
— А чего ты сама хочешь? — в голосе Мэтта прозвучал испуг.
Стало быть, ей решать, а она-то думала, что он что-то решил. Разве не он должен решить?
— Ты хочешь развестись? — спросил он.
— А ты хочешь?
— Я не хочу даже жить раздельно без развода, Крисси. Все, что я хочу — и никогда не хотел ничего другого, — чтобы у нас все наладилось. Мне уже все равно, пусть я покажусь слабаком, но я хочу все исправить. Прошу, что бы ни случилось, не уходи к нему. Я, наверное, этого не вынесу.
— Я не собираюсь к нему уходить. — В этом Крисси была уверена точно. Теперь, вспоминая о Роне, она представляла его в постели с Оливией, и ее начинало мутить.
— Правда?
— Конечно, правда.
— Так, значит…
Мэтт встал и подошел к дивану. Он опустился перед ней на колени. Перед ней оказалась его макушка, облысевшая и напоминающая монашескую тонзуру. Последнее время это зрелище переполняло ее отвращением. Как и многое другое в муже.
Но сейчас былое раздражение казалось ей нелепым.
Он смотрел на нее с любовью — любовью, которую она давно перестала замечать. Даже теперь, после того как она предала и унизила его, он боялся, что она его бросит.
— Прости меня, — всхлипнула она.
Мэтт изменился в лице.
— Так значит, все? — спросил он.
— Да нет же, господи, нет. Прости, Мэтт, что я тебе изменяла. За все, что я сделала.
Он покачал головой.
— Я сам тебя спровоцировал. Ты все правильно сказала.
— Нет, прекрати, пожалуйста. Ты достоин лучшего. Я сама сделала выбор. Я не хочу разводиться.
— Ты хочешь попытаться снова?
Крисси кивнула. Кивнула так энергично, что чуть не свернула шею.
— Не обещаю, что все сразу получится, но давай попробуем все обсудить. Если ты готов.
Он взял ее руки в свои и уткнулся в них лицом. Это было неожиданно, но она не отстранилась.
Они посидели так несколько минут, и вдруг ей припомнились его слова.
— Мэтт?
— Да?
— Когда ты сказал, что раз Оливия мне враг, то и тебе тоже, — ты что имел в виду?
Рон №7Дэн лежал тихо, без движения. Это был спокойный период между приступами, во время которых Дэн дергался, ерзал, вращал глазами, словно порывался сказать что-то крайне важное, но не мог выговорить.
Рона всегда пугали такие моменты. Ребенком он хватал Дэна за руки и кричал: «Ну что такое? Скажи мне, скажи. Я помогу». Но и родители, и медсестры втолковывали ему, что это лишь кажется, что рассудок Дэна заперт в непослушном теле и пытается найти выход: на самом деле у него нет ни мыслей, ни чувств. Исключительно мускульные рефлексы и судороги.
Рон им не верил. Как он мог им поверить? Ведь иногда Дэн улыбался. Он улыбался Рону. А ведь улыбаются, только когда радуются, разве не так?
Рон протянул руку и погладил мягкую шелковистую кожу на руке брата.
— У меня проблемы, брат, — сказал он. — Женщины. Знаешь, как оно бывает. Мое слабое место. Но на сей раз я облажался по-крупному.
Дверь в палату оставалась открытой. Мимо по коридору прошла женщина-доброволец из тех, что приходили в санаторий помогать санитаркам. Увидев, что Рон разговаривает с неподвижным телом Дэна, она подняла брови, но, ничего не сказав, пошла дальше.
