Устремленный на отца взгляд Дженни молил о понимании. Продолжая гипнотизировать Рэндольфа взглядом, она прошептала:
— Не знаю, что и сказать, за исключением следующего: Такер — такой же, как Мэтт. Он красив, смел и искренен. Когда я была с Мэттом, у меня голова кружилась от счастья, что он выбрал меня. Но Такер обладает способностью воспламенять мои чувства, заставляет биться сердце с удвоенной силой. С Мэттом я ничего подобного не испытывала.
Рэндольф никак не отреагировал на ее слова, и Дженни только и оставалось, что сказать:
— Мне очень жаль, что все так случилось, папочка.
— Не надо ни о чем жалеть, Дженни. — Хотя Рэндольфу пришлось нелегко, ему удалось найти слова сочувствия и ободрения. — Ты сказала правду — а это главное. Я, конечно, не все понял из того, что ты мне тут наговорила о своих чувствах, но ты женщина, стало быть, чувства — твоя епархия и тебе лучше знать, как распорядиться ими. Об одном тебя прошу — будь предельно честной со всеми, кого затрагивает эта история.
Дженни смутили слова отца, между тем Рэндольф продолжал:
— По-твоему, Такер не поверил тебе, когда ты сказала, что прощаешь его. Но если твои слова действительно шли от сердца — заметь, я не говорю, что ты обязана его простить; лично я уж точно буду иметь на него зуб, — следуй его велениям, не позволяй гордыне одержать над собой верх. Со временем обиды стираются из памяти, а вот сожаление по поводу утраченных чувств — никогда.
Поскольку Дженни по-прежнему пребывала в смущении и нерешительности, Рэндольф счел своим долгом уточнить:
— Мэтт так или иначе уладит отношения с братом но я больше всего полагаюсь на твое суждение. Ты сказала что Такер — близнец Мэтта, и если младший хоть немного похож на старшего, значит, он не из тех, кто обижается на правду. Другими словами, Такер не будет думать о тебе хуже, если ты скажешь ему о том, как относишься к нему и каково, на твой взгляд, положение вещей.
Дженни пристально посмотрела на отца.
— Похоже, девочка, я сказал не совсем то, что ты рассчитывала услышать, не так ли?
— Да уж… Совсем не то.
— Просто я люблю, когда играют в открытую, хотел прояснить это дело до конца и показать, какие нити протянулись между всеми его участниками, включая тебя. Надеюсь, в нем нет больше тайн?
— Как же нет, па? До сих пор никто не знает, что у Мэтта есть брат-близнец. Даже Мэтт не знал о его существовании, пока он не объявился в этих краях.
— Теперь я понимаю, что ты имела в виду, когда говорила о тайне. — Рэндольф нахмурился и продолжил: — Но все по-прежнему зависит от тебя, Дженни. Я пока воздержусь от дальнейших комментариев по этому поводу, а ты хорошенько подумай над моими словами. Что бы ни случилось, поступая согласно велениям своего сердца, ты никогда не ошибешься.
Дочь кивнула, ушла в свою комнату и прикрыла за собой дверь.
Рэндольф не сдержал слез. Он мог бы сказать Дженни гораздо больше, но положение, в котором она оказалась, потрясло его.
Одно, впрочем, он знал твердо.
Если Дженни, Мэтт и его брат Такер не примут разумного решения, чтобы найти выход из создавшейся ситуации, это сделает он — Рэндольф Морган.
Солнце уже клонилось к закату, поэтому Саманта и Мэтт, одеваясь, почти не разговаривали. Теперь, когда они удовлетворили свою страсть, можно было подумать и о другом.
Наконец Мэтт с задумчивым видом произнес:
— Пока ничего не предпринимай, Саманта. Дай мне время урегулировать дела с Такером, ведь он — мой брат. Я не могу оставить его без поддержки и помощи.
Саманта кивнула.
— Я разыщу тебя, как только ситуация мало-мальски прояснится.
Саманта снова согласно кивнула, потом сказала:
— Прости меня, Мэтт… За все.
Мэтт взял ее за руки, поцеловал, после чего поднял и посадил на лошадь.
— Постараюсь уладить все проблемы как можно быстрее.
Саманта вцепилась в поводья, когда Мэтт хлестнул по крупу ее лошадь, заставив животное с места перейти на крупную рысь. Через некоторое время на горизонте показался Уинстон, но на этот раз Саманта въезжала в него без прежних тяжелых мыслей, связанных с Мэттом.
Последнее, впрочем, не отменяло реально существовавших проблем. Она совершила ошибку, вызвав дядю Шона, человека принципиального, не терпевшего нарушителей закона. И просить Шона изменить своим принципам было все равно, что просить о том же самом ее отца. Именно в силу этого дядя Шон, сам того не желая, мог навлечь на них серьезные неприятности.
Между тем Саманта до сих пор не сказала Мэтту, что послала Шону телеграмму и вызвала его в город. Не смогла, не нашла для этого подходящих слов. Равным образом она не сказала Мэтту, что Тоби знает о существовании Такера. Саманта, кроме того, не знала, как собирался Мэтт «уладить» проблемы Такера. Он часто повторял это слово, но его смысл представлялся ей весьма неопределенным. В настоящий момент Саманта не сомневалась в том, что дядя Шон не станет колебаться, если узнает правду и у него появится шанс задержать преступника.
Глава 10
Дженни выехала с заходом солнца, хотя имела некоторые сомнения насчет того, как все обернется и удастся ли ей осуществить свой замысел. Некоторое время она провела в спальне, обдумывая, как велел ей отец, сложившееся положение, и вышла из домика часом позже. Мигом заседлав лошадь, она покинула ранчо, прежде чем отец и его работники успели вмешаться и отговорить ее от задуманного. Дженни отлично знала, куда направляется и что ей предстоит сделать.
Девушка с облегчением вздохнула, когда в поле ее зрения появилось ранчо «Дабл-Эс». Горевшая в окне лампа свидетельствовала о том, что Мэтт дома. Дженни порадовалась, что его рабочие находились в отлучке и ей не придется с ними встречаться. Она не очень хорошо представляла себе, что должна говорить молодая женщина, чтобы оправдать свой визит к одинокому мужчине после заката солнца. Просто хотела сообщить Мэтту о том, что сказал ей отец. Мэтт имел право это знать.
Дженни подъехала к ранчо, соскочила с коня и направилась к домику, но на полпути остановилась, поскольку дверь неожиданно распахнулась и в дверном проеме появился Мэтт. Дженни молча вошла в дом и повернулась к его хозяину, когда он закрыл за ней дверь.
— Что ты здесь делаешь, Дженни?
Дженни судорожно сглотнула.
— А ведь ты не Мэтт, не так ли?
— Не Мэтт.
Братья походили друг на друга как две капли воды. За исключением одного: Такер не носил на поясном ремне гравированную серебряную пряжку, доставшуюся Мэтту по наследству от отца. Дженни усмотрела в этом определенную иронию: Джереми Стрейт, пусть и мертвый, изыскал тем не менее способ, как различать сыновей.
Впрочем, Дженни все равно узнала бы Такера, хотя, возможно, не сразу.
