Яна ощутила в ладонях острую боль, растерянно опустила глаза: под синим бутоном проступила алая кровь. Шипы порезали кожу. Кровь. Чужая для этого места.
Бутон выпал из рук на каменную плитку, разбился, распался на лепестки. Взгляд Яны наткнулся на небольшой, но уже заметно округлый живот тэргянки под тонкой белоснежный тканью. Бам! Грохотнуло болью предательства осознание в сердце, и Яна поспешила прочь из сада чарующей красоты.
Обед и ужин пропустила. Больше не хотелось выходить из четырёх надоевших стен. Не хотелось видеть никого из тэргов, совсем никого. Даже не потрудившись переодеться в ночное платье, Яна лежала поперёк постели, сначала рассматривала вычурную лепнину на потолке пока не стемнело, а после закрыла глаза и представляла, как они с сыном гуляют в парке аттракционов на Земле.
Но отсиживаться в одиночестве ей не позволили. Порядочно поздно скрипнула дверь. Балконная. Потому что входную наследница Дарьярда предусмотрительно заперла, а вот о балконной не подумала. Поздний наглый гость прокрался к комоду и зажег одну из свечей, разогнавшую по углам комнаты сгустившийся мрак. Стук каблуков сапог, посетитель подошёл близко к кровати.
– Зачем ты здесь? – не открывая глаз, но и так зная, кто стоит рядом.
– Мне не рады?
– Нет. Уходи туда… где… должен сейчас быть, – колючий обод царапал горло, нужные слова с трудом проталкивались на волю. Яну всё жгла боль предательства. Хотя о каком предательстве может идти речь, если князь ничего не помнит и ничего не обещал?
– Хм… – что–то звякнуло, – и где, по–твоему, я должен сейчас быть?
– Там… с кем провёл прошлую ночь и утро.
По спальне прокатился громкий смех. Да князь издевается! Отсмеявшись, Седон пошутил:
– Боюсь, мой рассудок не выдержит ещё одной ночи в компании бумаг и советников замка.
Компании советников и бумаг? Так он не провёл ночь с Эйной? Яна запуталась. Не знала кому верить. Однако оставался ещё один факт. Ребёнок тэргянки. Яна открыла глаза, села на постели и совсем встала, чтобы лучше видеть мужчину. В полумраке очень смуглая кожа Седона казалась ещё темнее, но не оттеняла его красоты и мужественности. Фиолетовая радужка горела в темноте, а чёрные узоры знакомо вертелись в ней.
Седон потянул руки, но Яна отшатнулась, сгребая в охапку все свои силы для выяснения правды. Слабый отголосок боли в ладонях напомнил о цветах в саду.
– Скажи… что за синие кусты цветов растут в твоём саду?
– Синие цветы? – Седона привело к принцессе беспокойство. С момента, как алкаров лорд в другом мире её чуть не взял силой, она ведёт себя странно. Закрылась за глухой бронёй и никого не подпускает. Сегодня после похода в библиотеку и прогулки с Эйной, совсем перестала выходить из покоев. А теперь задаёт странные вопросы. – Это кусты бегелики. Их сажала моя… мать.
Вспоминать о матери оказалось больно, но дрянная принцесса решила расковырять старые раны.
– А что… она как–то сказала тебе о них?
– Что сказала? – повторил, наконец разгадав умысел разговора. Улыбнулся, сократив разделяющее его и Реянну расстояние. – Это было о–очень давно, но я помню каждое её слово, – обволакивал бархатным голосом, привлекая принцессу к себе, заглядывая в широкие от удивления голубые сапфиры. – Мама говорила, однажды рядом со мной появится женщина. Её красота сравнится лишь с красотой бутонов бегелики. Она будет чиста сердцем и помыслом. Верной мне, несмотря ни на что. Пойдёт со мной рядом, на какой бы я не ступил путь, какой бы выбор не сделал. Никогда не предаст. А ещё подарит мне сына. Наследника, зачатого в любви. И я встретил такую.
Яна слушала завораживающий голос Седона; таяла, как снег в горах, плавилась, как железо в огне, в его крепких объятиях; не сопротивлялась, когда он накрыл её губы своими, затягивая в нежный поцелуй. Но опомнилась, почувствовав, как горячие ладони князя скользят с её спины ниже.
– Нет! – отвернула лицо в сторону, поскольку оттолкнуть мужчину не получилось. Слёзы обиды подступили к глазам. – Не надо…
– Почему, не надо? – хрипел Седон, пытаясь словить желанные губы, но принцесса вновь и вновь уворачивалась. А потом князь уловил языком солёную влагу. – Почему ты плачешь?
– Сед, прошу… – всхлип. – Иди к своей женщине. Она ведь носит под сердцем твоего ребёнка!
– Что? Ты о ком это? Какой ещё женщине? Какой к алкарам… ребёнок?! – князь вообще перестал понимать, что происходит, как принцесса сорвалась на крик.
– Да иди ты уже к Эйне!!
– К Эйне? Ах вот в чём дело. Рея, послушай… – но принцесса не желала слушать. Седон обхватил ладонями её лицо: – Слушай! Эйна носит ребёнка не от меня!
– Что? – Яна невяряще замерла. Она, наверное, ослышалась?
– Ребёнок. Эйны. Не. Мой. – Повторил чётко. – Эйна вчера приходила ко мне, пыталась выдать желаемое за действительное. Она понесла от другого тэрга. Я точно знаю, что её ребёнок не мой, потому что я всегда контролирую последствия своей страсти.
– Ты… настолько уверен?
– Уверен, – князь стёр пальцами слёзы с щёк Яны и приблизил её лицо к своему. Шепнул: – Прошло так много времени с момента разговора с матерью. Я успел забыть о нём. Но ты напомнила. Ты – Рея, та самая. Только твоя красота сравнима с бутонами бегелики. Их яркая синева отражается в твоих глазах. Я прошу, после того, как мы покончим с войной, останься со мной. Раздели со мной жизнь и когда–нибудь подари мне наследника.
Лучшего признания Яна и не ждала. Не рассчитывала, успев похоронить свою первую и как оказалось единственную любовь.
– У тебя уже есть наследник, – робко улыбнулась, наблюдая за крайне удивленным и растерянным князем. – Кулон Богов у тебя с собой?
Седон кивнул и достал его. Яна с волнением сажала в руке Аметистовое Сердце, положила на неё ладонь мужчины и свою вторую сверху. Попросила закрыть глаза и закрыла свои, мысленно взывая богов послать Властелину тэргов все виденные ей ранее образы, а также передать облик сына. И боги услышали наследную дочь Цакары, показав всё необходимое и вернув ему утраченную память.
– Рея, ты… они… наш сын… Димка… – Седон путался в словах и мыслях, склеивая вместе старые события и новое. – Я был таким дураком!
– Шшшш… теперь ты всё знаешь, – Яна сама поцеловала своего мужчину. – Вместе навсегда.
– Да. Вместе навсегда, – повторил их забытое обещание друг другу.
Ночь воссоединения Властелина тэргов и наследной дочери Цакары длилась очень и очень долго, под покровом которой князь вымаливал прощение у своей принцессы и дарил любовь.
Прошло несколько дней.
Яна и Седон вместе готовили план, как им пробраться в Дарьярд за предпоследним осколком. Князь настаивал на инкогнито из мотивов безопасности, а Яна… Яна уговаривала прошмыгнуть по тихому по тайным ходам и разыскать её отца, что Седона категорически не устраивало.
