– А я боялась, что вы тоже начнёте расхваливать эту божественную музыку!
– Мне кажется, единственное чувство, которое может возникнуть во время прослушивания этого скучнейшего спектакля – только жалость к композитору. Но не будем о грустном, Саша. Давайте поговорим о вас!
– О, это моя любимая тема!
– Как я угадал! Расскажите же, вы не пожалели о знакомстве с парочкой богатых меломанов?
– Нисколько! – искренне воскликнула я. – Я переживала, что они окажутся высокомерными снобами, а вышло всё наоборот. Умные, тонкие и воспитанные люди, к тому же они очень подходят друг другу. Удивительно гармоничная пара! Вы знаете, у них четыре дочери, и такого заботливого отца, как Давид Аронович, ещё нужно поискать! Он только о них и говорил!
– А вы любите детей, Саша? – в голосе Серебрякова, кроме интереса, я услышала что-то ещё, какой-то неуловимый эмоциональный окрас.
– Фрекен Бок, любите ли вы детей? Безумно! – рассмеялась я. – А если серьёзно, Андрей…
Я задумалась. А правда, можно ли сказать, что я люблю детей? И каких детей? Я обожаю Инкиных цветиков-семицветиков, но ведь они мне родные, как можно их не любить? И все мои племяши по папиной линии – сейчас даже трудно посчитать их количество – дороги мне. Я с умилением заглядываюсь на младенческие мордашки в колясках, но, наверное, это обычная женская реакция?
– Вы почему замолчали, Саша?
– Вы знаете, Андрей, если у меня будет выбор: бросаться в горящий дом, спасая оставленного там малыша, или трястись за свою шкуру, я даже колебаться не стану. Для меня невыносима сама мысль о детских страданиях… Но вы, мне кажется, совсем не об этом спрашивали. А я не знаю, как ещё ответить на ваш вопрос.
– Вы неординарная девушка, Александра Ковалёва! – с чувством сказал он. – Не зря меня так неудержимо тянет к вам!
– Андрей… – меня взволновали его слова. – Оказывается, три недели – это так долго!
– Согласен с вами, – он горестно вздохнул. – Но есть одна хорошая новость, моя милая: два дня из них уже прошли!
– Это замечательная новость! – улыбнулась я. – Кстати, у меня есть ещё одна: Давид Аронович пригласил нас с вами к себе в ресторан!
– Признайтесь, моя дорогая Саша, вы строили ему глазки? – сварливо поинтересовался Серебряков. – И вообще, я тут весь издёргался из-за ваших ухажёров!
– Каких ухажёров?? – ахнула я.
– Сначала Казик со своими купальщицами, потом ваш начальник с приглашением в театр, а тут ещё и многодетный отец семейства, который уж точно не из-за меня ждёт вас в гости! Учтите, Саша, я очень ревнив!
– Слава богу! – облегчённо воскликнула я.
– Вас это обрадовало?
– Ага! Знаете, я сказала Екатерине, супруге Гройса, что у вас нет недостатков, но оказывается, они всё-таки есть!
– Вы и обо мне говорили? – удивился Серебряков.
– Не переживайте, Андрей, я не называла вашего имени, лишь обмолвилась о своём… молодом человеке…
– Вы просто прелесть, Сашенька! – голос его дрогнул. – Ну всё, не смею больше вас задерживать, вам нужно прийти в себя после спектакля. Прошу вас только об одном…
– О чём, Андрей? – я замерла в ожидании.
– Вспоминайте обо мне иногда в течение рабочего дня, ваши мысли будут согревать меня в этой холодной туманной стране!
– Мне кажется, вам вскоре придётся спасаться от жары, Андрей Михайлович…
– Я нисколько не буду возражать против этого, моя дорогая девочка! Доброй вам ночи!
Я положила трубку рядом с собой и закрыла глаза. Отчаянно разболелось где-то в груди. Шура, Шурочка, как ты будешь потом выбираться из всего этого? Ты влюбляешься в Андрея со страшной силой, и в конце концов эта же сила и убьёт тебя, дурёху! «Вспоминайте обо мне иногда», – сказал он… Даже если у меня осталось всего несколько недель, я ни за что на свете не откажусь от сокрушительного счастья любить этого человека!
Глава 29
– Сашурочка, я рассказал о твоём интересе Нине Аркадьевне, и она воспылала желанием с тобой познакомиться!
– Правда? – наспех вытерев последнюю тарелку, я вылетела из кухни. Теняков с улыбкой смотрел на меня. – И я могу ей позвонить? Прямо сейчас?
– В этом нет необходимости, внучка, она будет здесь с минуты на минуту, я пригласил её к нам!
– О-о-о! – мне пришлось даже присесть, настолько ошарашила меня эта потрясающая новость!
– Ты же не ругаешь меня за самовольство? – лукаво спросил старик.
– Вы гений, Андрон Архипович! – я нежно поцеловала его в щеку. – Интересно, а она что-то знает о нём? То, чего не знаем мы?
– Потерпи, дружочек, госпожа Павлова очень пунктуальна, скоро она сама всё расскажет! – В это мгновение раздался долгий звонок в дверь. – Ну, что я говорил?! Беги, стрекоза, открывай!
– Я мигом!
На пороге квартиры стояла рыжеволосая женщина в ярко-красном жакете, короткой чёрной юбчонке, открывающей стройные молодые ноги, на которых красовались высокие, тоже красные, сапоги, и с алой помадой на улыбающихся губах. И это доктор исторических наук?!
– А я вас такой себе и представляла! – звонко воскликнула она и хлопнула в ладоши. Как там говорил про неё Теняков? Довольно эмоциональная особа? Кажется, он преуменьшил достоинства этой дамы. Впрочем, такая естественность в людях привлекала меня, особенно если происходила от доброты сердечной. То, что госпожа Павлова была добрым человеком, было написано на её сияющем лице.
– У вас необыкновенная, запоминающаяся внешность, Сашенька!
Это у меня-то!
– Проходите, пожалуйста, Нина Аркадьевна! – спохватилась я и сделала шаг назад. – Я загляделась на вас и забыла о правилах гостеприимства!
– О правилах вообще нужно частенько забывать, моя милая! – пошутила она, чем ещё больше покорила моё сердце, и переступила порог.
– Моё почтение, Ниночка!
От вида Тенякова, спешившего встретить гостью, я изумлённо ахнула. Домашний халат сменился строгим тёмно-серым костюмом, из-под пиджака выглядывал туго накрахмаленный воротничок белой рубашки, а на ногах хозяина вместо тапочек глянцево блестели лаковые туфли. Каким образом он успел проделать над собой эти превращения за несколько минут, просто ума не приложу!
– Ах, Андрон Архипович, вы уже совершенно выздоровели! Ваша внучка на вас прекрасно влияет!
– Моя внучка – ангел, незаслуженно посланный мне судьбой, – он подмигнул мне весело. – Давайте свой жакет, Ниночка, и прошу к нашему очагу!
– С превеликим удовольствием, дорогой мой Андрон Архипович! – она с естественным изяществом скинула ему на руки красную вещицу, переобулась – прошу заметить, в туфли, которые принесла с собой! – и направилась в комнату. Мы с восхищением и восторгом смотрели ей вслед.
