Хило никогда не любил Эйни и считал, что Лан напрасно позволил ей безнаказанно уехать с любовником, но глядя на нее сейчас, горевал. Он знал, что Лан не желал ее смерти, даже ради собственного сына.
– Ма-а-а-м, – снова донесся призыв из комнаты дальше по коридору.
Хило пошел на звук и перешагнул через низкую решетку, загораживающую вход в детскую. Нико стоял, вцепившись в перекладины кроватки.
Он звал настойчиво, но без слез, и когда вошел Хило, замолк и уставился на дядю с открытым ртом. Хило вытащил его из кроватки и поставил на пол. Мальчик сел, взял игрушечную машинку и стал катать ее по ковру. Хило присел рядом.
– Машинка, – сказал Нико по-кеконски, а потом запел степенскую колыбельную и посмотрел на Хило в ожидании похвалы.
Хило улыбнулся и протянул руку.
– Идем со мной, Никоян.
Имя только что пришло в голову – отличное кеконское имя. Он вывел мальчика из детской, открыв для него решетку. Нико направился к Эйни.
– Ма-ма-ма, – пролепетал он.
– Мама спит, – мягко сказал Хило.
Он уложил вещи, которые несла Эйни, в маленький чемодан вместе с другими детскими пожитками, закрыл его и застегнул. Потом порылся в открытой сумочке и нашел свидетельство о рождении Нико, вложенное в паспорт Эйни. Открыв его, он увидел, что графа с именем отца оставлена пустой. Он свернул документ и сунул его в карман пиджака. Потом присел и показал на игрушечную машинку в руке Нико.
– Хочешь покататься на машине?
Лицо мальчика озарилось радостью. Он бросил попытки разбудить мать и протянул руки к Хило. Тот поцеловал мальчика в макушку и подхватил его одной рукой, а чемодан другой. И вынес Нико из дома, в машину, где дожидался Тар. Хило бросил чемодан на заднее сиденье, а сам забрался на переднее с двухгодовалым малышом на коленях.
– Нико-се, – сказал он, – это твой дядя Тар.
– Рад с тобой познакомиться, Нико, – откликнулся Тар, взъерошив малышу волосы. – Ты такой хороший мальчик.
Если помощник Колосса и удивился, увидев, как Хило выходит из дома с ребенком, то в его нефритовой ауре лишь слегка шевельнулась настороженность, мгновение сомнений, когда он вопросительно посмотрел на Колосса.
– Нужно позвонить в авиакомпанию и поменять твой билет на имя Нико. А еще найти машинистку, чтобы заполнила свидетельство о рождении, тогда он сможет сесть со мной на самолет. Ты останешься и разберешься с ее приятелем. Сделай это быстро и аккуратно. Он неплохой человек, не нужно причинять ему страданий.
Тар кивнул и вручил Хило ключи от машины.
– Лучше посади малыша на заднее сиденье и отвези машину к гостинице. А я подожду здесь. Увидимся через несколько дней.
Через полтора месяца Вен родила здорового мальчика. Хило привел племянника в комнату, где она отдыхала. Коул Рюлиншин, всего трех часов от роду, лежал на материнской груди. Всю комнату заполняли присланные сторонниками клана букеты с хризантемами и небесными цветами, символизирующими радость и здоровье.
– Малыш, – провозгласил Нико. – Совсем маленький.
Он уже научился складывать кеконские слова в короткие фразы. После нескольких истеричных попыток он больше не пытался говорить по-степенски.
Хило подбросил Нико вверх и сел с ним на край постели. После шестнадцати часов схваток под глазами Вен пролегли темные круги, но она сияла. Хило наклонился и поцеловал Вен в лоб, а потом ребенка в макушку, вдыхая сладкий запах сына. Нико погладил кудряшки младенца.
– Это твой кузен, – сказал Хило. – С этого дня вы будете заботиться друг о друге.
Первая интерлюдия. Исчезновение и находка
В древней Тунской истории был известный персонаж по имени Ганлу – воин, целитель, религиозный философ, советник императора Шьяна III. В тунских летописях Ганлу представал бородатым чужестранцем с острова на западе. Свидетельства о дате его прибытия разнились, но говорилось, что, увидев просторы Великой равнины Туна, он упал на колени и возблагодарил богов, воскликнув (эту знаменитую фразу потом повторяли разные тунские правители и генералы в качестве оправдания имперской экспансии): «Славная земля, по которой можно идти всю жизнь и никогда не добраться до моря!»
Ганлу много лет путешествовал. После голода и войны в Туне хозяйничали бандиты, против которых простые крестьяне были беззащитны. Где бы ни появлялся Ганлу, он боролся с беззакониями и безнравственностью, обучал простых людей боевым искусствам, лечил недуги целительным прикосновением и исповедовал философию мирной жизни, помощи соседям и общения с духами земли, рек и неба. Его учение заложило основу кражоу, тунского боевого искусства, и значительно повлияло на шубайскую религию.
В конце концов молва о страннике достигла императора, он вызвал Ганлу и его последователей во дворец и попросил его стать советником. Ганлу трижды отказался, прежде чем дал согласие, каждый раз прося императора показать свою добродетель как монарха. Проницательность Ганлу на посту советника и основание школы кражоу описывались во многих легендах, разнящихся в деталях, но общих в том, что Ганлу обладал удивительной силой и мудростью, которыми наделил его магический камень, полученный от матери, лесной богини. Ганлу всегда носил камень близко к сердцу. Утверждалось, что Ганлу дожил до ста семидесяти лет, а после смерти его дух перешел в камень, хранящийся в императорском дворце, дабы император мог по-прежнему спрашивать у него совета.
Историки пришли к выводу о том, что Ганлу был кеконской Зеленой костью, а его учение сильно напоминает и абукейский фольклор, и спиритуализм до эпохи дейтизма, но лишь недавно заключили, что он, скорее всего, третий сын кеконского короля Цзяня раннего периода Трех царств.
На Кеконе не сохранились записи об этом человеке, однако в королевской генеалогии тех времен упоминался неназванный «молодой принц, исчезнувший».
Глава 22. Зал для поединков
Теперь Анден дважды в неделю играл в рельбол с Дауком Коруцзоном и его друзьями на травяном поле за районной школой. Однажды, через две недели после ужина у Дауков, сын Колосса подъехал к дому Хианов. Анден в это время был снаружи, чинил сломанный водосток, стоя на стремянке. Кори не проехал мимо по своему обыкновению, а остановил велосипед и позвал Андена.
– Эй, кеконец, в рельбол играешь?
Анден вытер руки о штаны и спустился.
– Ага.
– И как, прилично? – спросил Кори, не высокомерно или презрительно, а просто с интересом.
Он оглядел Андена с головы до пят.
– Играл в команде в Ака… – И тут вдруг Анден решил не говорить Кори, что учился в Академии и был Зеленой костью. – В школе в Жанлуне.
– И на какой позиции?
– Первого защитника.
Кори кивнул.
– Пятница вечером подойдет? Я за тобой заеду.
