Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
За «разговором» с Касторским время тянулось не столь уныло. Наконец подполковник полиции Петренко все же появился в зале. И не один, а в компании с начальником контрразведки. К ним тут же подбежал бдительный метрдотель и, почтительно кланяясь, проводил к зарезервированному столику.
Заиграл оркестр, и представление началось.
Буба, как истинный режиссер, не торопился объявлять лучший номер. Разогревая публику, он спел несколько куплетов в сопровождении девочек из кордебалета, попутно рассказал пару свежих анекдотов, дал возможность проявить таланты музыкантам и лишь «на сладкое», когда, отгрохотав, затихло эхо барабанной дроби, объявил «номер сезона».
– Впервые!.. Только у нас!.. – разносился по залу интригующий голос конферансье. – На один день, проездом в Стамбул!..
Рогову вдруг показалось, что сейчас артист добавит нечто вроде «правильные питерские пацаны делают конкретный канкан для братвы-ы»![80] Но ведущий просто объявил название танца и скрылся за кулисами, вытолкнув оттуда на сцену обоих оперативников.
Очевидно, господин Касторский всерьез готовился ставить спектакли в стиле «а ля рюс» где-нибудь в «Мулен Руже», рекламируя чопорным европейцам лапте-ушаночную экзотику. Нынешнее же выступление наверняка должно было послужить прелюдией к предстоящим гастролям. Поэтому под залихватскую музыку Вася с Виктором судорожно запрыгали по сцене и задергали ногами, обутыми по режиссерской задумке в кирзовые сапоги.
Некоторое время посетители кабаре взирали на сцену довольно мирно. Полковник Кудасов даже изволил прервать застольную беседу и повернулся лицом к танцующим. Поэтому он не заметил, как вытянулось лицо Петренко, который даже привстал от удивления и несколько раз беззвучно открыл рот, словно вытащенная на берег рыба. Но в этот момент какой-то гордый джигит в черкеске, грохнув кулаком по столу, прокричал: «Нэ правылный танэц! Да здравствует лэзгынка»!
Тут же в другом конце зала вскочил со своего места безусый кадет и, что-то выкрикнув про европейскую демократию, завопил: «Ура танго – танцу настоящих парижанок!» Через мгновение он получил по физиономии от господина из-за соседнего столика, провозгласившего при этом, что танго – танец быдла, и потребовавшего незамедлительно исполнить вальс. «Лэзгынка давай! – Подскочил к музыкантам кавказец. – Зарэжу!» Но кто-то успел своевременно метнуть ему в голову бутылку и причем довольно удачно, так как любитель зажигательной ассы без чувств рухнул под стол.
Пронзительно завизжала какая-то мадам. Гулко бабахнул под сводами зала револьверный выстрел: «Мазурку, мать вашу, под фокстрот!..» – «Кто кого в рот?» – «Вот!» – О стену, пролетев, грохнулся стул, рассыпавшись на все четыре ножки. Со звоном летящего стекла и приборов перевернулся стол, за ним другой… Кто-то отчаянно размахивал руками, пытаясь угодить по физиономии всем, оказавшимся в досягаемости. Другой, подхватив на руки свою спутницу, выносил ее на свежий воздух, третий просто орал, четвертый увещевал не в меру разволновавшегося приятеля: «Оставь ты этого… он добрых слов все равно не понимает, сколько ни бей!..» В общем, вечер у некоторых посетителей увеселительного заведения оказался прожитым не зря…
А меж тем танцевальная музыка закончилась. Оперативники, поспешно раскланявшись и попутно увернувшись от пары пролетающих мимо бутылок, без промедления ретировались за кулисы.
Танцоров мужественно сменил куплетист, насмотревшийся на своем веку на множество кабацких потасовок, а потому чувствовавший себя более-менее уверенно. «Господа! Держите у себя в руках! Как говорили древние латиняне у нас в Одессе, „Omnia animal post coitum tristia sunt“. – „Все животные после совокупления ходят грустные“. Так давайте же веселиться, пока не поздно!..»
Плахов с Роговым еще не успели толком отдышаться, когда в гримерку вошел полковник Кудасов, за спиной которого виднелся как минимум удивленный Мухомор. Выразив свое восхищение новыми артистическими дарованиями, начальник контрразведки принялся рассуждать о временах и нравах. Скорее всего, вскоре он бы окончательно достал оперативников, которых спасло лишь своевременное появление Касторского, предусмотрительно объявившего антракт.
Сопротивление Кудасова, желавшего сказать артистам еще несколько теплых слов, было сломлено Бубой, который буквально утащил полковника выпить «всего один фужер шампанского» с девушками из кордебалета. Пообещав вскоре вернуться, Кудасов удалился.
– Ну, докладывайте, как думаете жить дальше, – угрюмо взглянул начальник РУВД на подчиненных, – почему не доложили о результатах работы к поставленному сроку?
– Мы… Мы сначала думали, что вас в контрразведку забрали, – залепетал Вася, – и расстреляли там…
– Не дождетесь! – прервал этот лепет Мухомор. – И вообще… Только не надо придумывать всякие поводы, чтобы пренебрегать исполнением служебных обязанностей… – А потом, несколько смягчившись добавил: Сами-то как? Вижу, удачно выбрались?..
Оперативники радостно закивали головами и поведали начальнику о приключениях последних дней. Тот, не перебивая, слушал, лишь иногда сочувственно покачивая головой.
– … А карту эту, – наконец подал голос Петренко, – карту я им хоть сейчас по памяти нарисую. Как-никак не зря истфак в университете оканчивал. Только (Мухомор предостерегающе поднял вверх палец) об этом пока никому ни слова – пусть сначала помогут найти этот ваш чертов контейнер или как его там?.. В общем, успехов, ребята. А связь, как договорились, будем через сапожника держать…
Полковник Кудасов появился в гримуборной часа через полтора, раскрасневшийся, перемазанный губной помадой и в весьма благодушном настроении. К этому моменту все конфиденциальные вопросы уже были решены. Мухомор успел не только выслушать доклады подчиненных и надавать кучу ценных указаний, но очередной раз пообещать влепить по «неполному служебному соответствию», а также оказать содействие в поисках косого солдата из конвойного подразделения.
* * *
Следующим утром Николай Александрович Петренко задумчиво сидел в своем кабинете, размышляя, как бы аккуратнее выяснить судьбу злополучного шкафа-купе. Худо-бедно, но, несмотря на разнос, который начальник РУВД вчера учинил подчиненным, можно было считать, что добрая треть их работы была выполнена: выяснено, что приспособление для возвращения в родной Питер находится не у красных, а куда-то упрятано с помощью белой контрразведки. Теперь оставалось сделать остальные две трети: выяснить, где именно хранится агрегат и заполучить его. А это Мухомору представлялось уже делом техники.
От благостных размышлений вновь испеченного контрразведчика отвлек грохот распахнувшихся створок двери.
Подняв глаза от предусмотрительно разложенных на столе бумаг (мы тут не бездельничаем, а с документами работаем!), Петренко увидел, что на пороге комнаты, широко расставив ноги, «упакованные» в кожаные галифе и, упрямо уперев подбородок в повязанный на шее черный бант, стоит всклокоченный господин весьма решительного вида.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
