— Потерпи, милая, скоро приедем, — произносит любимый голос где-то вдалеке.
— Ты, правда, готов был отдать клубы Мишки? — не знаю, откуда взялись силы спросить.
— Я даже душу бы ему отдал, лишь бы с тобой ничего не случилось.
Это последнее, что я слышу, прежде чем полностью отключиться…
Сознание то возвращается ко мне, то снова пропадает. Периодически раздаются чьи-то голоса, но с трудом понимаю, о чем говорят окружающие люди, и где я нахожусь. Скорее всего, больница, потому что чувствую укол в руку и женский голос:
— Бедная девочка!
Кто-то трогает мою голову, а мне хочется кричать, чтобы оставили в покое, так как боль невыносимая.
— В двенадцатую палату ее везите, — слышу мужской голос. — Только осторожно.
Каталка, хлопки открывающихся и закрывающихся дверей, кто-то поднимает меня на руки и перекладывает на кровать.
Тишина. Лишь боль в висках, которая начинает постепенно спадать. В голове пустота и спутанный поток мыслей. Веки тяжелеют, и чувствую, что силы меня покидают.
Уже практически отключившись, где-то вдалеке слышу, как кто-то заходит в палату.
— У нее сильное сотрясения, — отчетливый голос, скорее всего, врача. — Мы ей вкололи обезболивающее и успокоительное.
— Она спит? — спрашивает Антон.
— Да, практически — отвечает врач. — Десять минут у вас, — звук закрывающейся двери.
Кто-то берет меня за руку, и еще остатком не отключившегося сознания понимаю, что это Сторожилов.
— Черт, — ругается парень. — Прости меня… Я никогда… Самая лучшая… — я уплываю в царство Морфея, и до меня доносятся только обрывки фраз. — Никогда в жизни… Влюбился во второй раз, как пацан… — парень крепко сжимает мою руку, но я уже практически ничего не чувствую, так как сон накрывает меня с головой. — Ты самая красивая… Самая лучшая… Никогда себе не простил бы… Люблю тебя…
— И я тебя, — пытаюсь прошептать, после чего полностью отключаюсь.
Эпилог
Меня выписывают через неделю только после того, как Антон торжественно клянется врачу, что я еще минимум дней пять буду лежать в кровати. Под его чутким руководством и постоянным контролем. Кривлюсь на подобные высказывания, так как чувствую себя хорошо. Даже прекрасно, хоть головные боли периодически дают о себе знать. Зато счастлива безумно, а остальное все мелочи.
Антон проводит в больнице всё свое свободное время, иногда отлучаясь по делам, при этом тяжело вздыхая и обещая, что вернется как можно скорее. Несколько раз спрашивает, что мне привезти, и только после этого отбывает. А через десять минут начинает трезвонить, интересуясь, как моё самочувствие, и не случилось ли чего за время его отсутствия. Как маленький ребенок, честное слово. Но его забота, хоть и немного навязчивая, приятна, чего уж душой кривить.
А я всё время пытаюсь разобраться в себе. Кажется, я попала, причем всерьез и надолго, потому что дальнейшую жизнь без этого нахала не представляю. А он, в свою очередь, продолжает окружать меня заботой. Дарина кривится, видя каждый раз Антона в моей палате, но молчит, никак не комментируя его присутствие. Даже не подкалывает парня, что на нее сосем не похоже.
Из теплых стран возвращается Катюха и прямо с аэропорта приезжает ко мне в больницу вместе с Артемом. При виде Сторожилова в палате подруга делает удивленные глаза, затем переводит на меня взгляд и, наблюдая мою улыбку, а также легкий кивок головы, успокаивается.
Мишку арестовывают за попытку убийства Михалыча. Теперь вместо денег он получит минимум лет семь строго режима, а то и больше. Тут уж наша звезда юриспруденции расстарается, как она сказал мне однажды.
У Игната больше нет претензий к моему любимому, так как он получил назад свои деньги. Как я и предполагала, Антон нашел два миллиона в домике тетки моего шефа.
Зато казино прикрыли, правда, ни в одном протоколе о нем так и не упомянули. Кстати, на закрытии нелегального бизнеса настоял сам Антон, о чем мне по секрету поведала Дарина. Думаю, она его после этого начала уважать.
Михалыч пришел в себя, и уже надавал мне кучу указаний, что надо сделать в его отсутствие. Неугомонный мужчина, но за это все его и любят. Пообещал мне, что больше никогда не свяжется с криминалом. А завещание оставит в том виде, в каком оно есть сейчас — если с моим шефом что-то не дай Бог опять случится, то все отойдет мне. Я пыталась возразить, но Михалыч быстро закрыл мне рот, сказав, что дочери родной у него нет и в ближайшем будущем не придвидется, а меня он считает самым близким человеком. И будет нянчить моих детей как собственных внуков. Так как мои головные боли еще не прошли, и спорить не было никаких сил, пришлось согласиться.
Правда Антон предупредил моего шефа, что выйду я не раньше, чем после полного выздоровления. И то на неполный рабочий день. Михалыч засмеялся, подмигнув мне, а я фыркнула в ответ, но мой любимый был непреклонен. Пришлось соглашаться, другого варианта все равно нет.
День выписки наступает внезапно. Чувствую себя хорошо и уже поскорее хочу попасть домой. Но Антон настаивает на переезд к нему. Причем таким тоном, что возражения, как он когда-то выразился, принимаются только по понедельникам и исключительно в письменном виде. К тому же, он обещал доктору за мной следить, за свои слова надо отвечать.
— А не рано ли? — делаю удивленные глаза, глядя на любимого мужчину. Какой же он красивый, смелый, ответственный и… самый лучший. Теперь уж я в нем уверена на все сто, что не предаст, не отвернется в трудную минуту и всегда будет рядом.
— А не поздно ли? — перекривляет меня мой возлюбленный. — Я и так долго ждал. Больше не отпущу.
Мы стоим на улице возле его машины. Он целует меня в висок, обнимая за талию и прижимая к себе ближе. А я на седьмом небе от счастья, что Антон рядом.
— Значит, у вас все-таки любовь-морковь? — слышу знакомый голос. Мы резко поворачиваемся, наблюдая, как Дарина смотрит на нас, вздыхая. При этом я пытаюсь вырваться из объятий парня, но он еще крепче сжимает мою талию, не отпуская от себя ни на шаг. — Приехала тебя из больницы забрать. Но, видимо, опоздала. Катюха немного занята, так что завтра приедет проведать. Адрес только оставь, где теперь тебя искать.
— А ты против наших отношений? — Антон поднимает одну бровь, опираясь на капот, продолжая удерживать меня возле себя. И тут Дарина меня ошарашивает:
— Машину перекрась в другой цвет, — говорит спокойно девушка. — Так уж и быть — звание почетного «мажора» я тебе прощу, — подмигивает мне, после чего разворачивается и медленно идет к своему транспортному средству, на ходу нажимая на брелок сигнализации.
— О чем это она? — удивляется парень, глядя на меня, но, все еще выпуская из своих объятий, как бы я ни пыталась вырваться.
— Красный цвет ей не нравится, — вздыхаю, оставляя свои попытки. — И мальчики-мажоры тоже. Но раз со вторым пунктом она согласилась, то не стоит ее дразнить твоей яркой тачкой.
