Книга Алиса - Кристина Генри

Он указал на одну лачугу, вроде ничем не примечательную, разве что чуть более ветхую, с единственным заколоченным окошком. И дыма над куцей трубой не заметно, как у других.

Тесак подошел к двери.

– Вдруг там кто-нибудь живет? – спросила Алиса.

У него был какой-то странный вид, словно он находился под гипнозом, и перед глазами стояли картины из далекого прошлого.

– Никто там жить не будет, – тихо сказал он. – Там живут призраки. Разве ты не чувствуешь? Ее дух всегда меня ждет.

Он распахнул дверь и вошел в дом. Алиса окинула взглядом улицу, потом последовала за ним.

Внутри валялись обломки мебели, в маленьком очаге недавно разводили огонь. Должно быть, местные мальчишки забирались в лачугу покурить, выпить ворованного эля и потравить байки про убийцу, что здесь когда-то жил.

Тесак остановился посреди комнаты, медленно обводя ее глазами.

На полу у него под ногами виднелись бурые пятна, наверное, последнее напоминание о той кровавой ночи.

– Вон там она обычно пряла. Получалось у нее ужасно. Да и готовила неважно, но мы справлялись. Я каждый день грыз подгоревшие тосты и нахваливал, мол, какая вкуснятина. Зато в доме не было ни пылинки, она все надраивала до блеска и так этим гордилась, ведь раньше у нее ничего своего не было. А вон там за занавеской стояла наша кровать. Так приятно было по утрам любоваться, как Хэтти мирно посапывает, зная, что она моя. А потом она открывала глаза, такие голубые, и легонько улыбалась спросонья, и я видел, как она меня любит. Она меня любила. Так любила, а я ее не уберег.

Он рухнул на колени и зарыдал. Алиса растерялась. Ей стало как-то не по себе в этой обители призрака Хэтти, где Николас перестал быть самим собой и превратился в Тесака.

Алиса вдруг поняла, что в глубине души немного завидовала Тесаку. Да, он так трагически лишился любимой жены и ребенка. Но он успел вкусить и счастья. Он жил взрослой жизнью в мире взрослых, чего Алисе испытать не довелось.

«Может, еще доведется. С ним», – мелькнула мысль.

Да, вполне. Может, когда-нибудь они заживут в домике у озера, подальше от этой хмари, крови и волшебников. Может быть, но пока им до этого ой как далеко.

Алиса ждала, и вскоре Тесак поднялся.

– Я готов, – заявил он.

Взглянув на него, она поняла, что с Николасом покончено навсегда. Здесь он распрощался и с ним, и с Хэтти, оборвал все связи с прежней жизнью, отныне и навеки став Тесаком.

– Я знаю, где найти Кролика, – объявил он.

Они вышли на улицу. Может, воображение разыгралось, но на выходе ей почудилось легкое прикосновение прохладного ветерка к шее, а потом в груди потеплело, и она заметила, как засветился подаренный Бесс кулон с розочкой.

– Совсем про него забыла, – призналась Алиса.

– Бесс дала тебе его неспроста.

– Наверное, это связано с магией, – сказала Алиса. – Хотя даже зная, что я волшебница, ничего особенного не чувствую. Никакого могущества, чтоб аж распирало и пальцы искрились.

Она вспомнила о чудесах, что творили джинны из сказок о пустынях, исполняя чужие желания. А вдруг она тоже так может? «Желания сбываются».

Тесак говорил, что это она сожгла розы в лабиринте Чеширского. Тогда она была в ужасе, хотела только вырваться из смертельных пут. Удастся ли ей такое повторить?

– Может, тебе стоит поучиться у Чеширского, как управляться с магией? – сказал Тесак.

– Только назиданий Чеширского мне не хватало, – отрезала Алиса.

От Чеширского ей ничего не нужно. Не нравился ей этот тип, хоть и помогал изредка.

– Чтобы овладеть своей силой, тебе нужен наставник, а из знакомых волшебников у нас только Гусеница, Чеширский и Кролик.

– Где-нибудь и другие найдутся, – сказала Алиса. – Из города их прогнали, но где-то они остались. Гусеница говорил, мы своих узнаем. Когда выберемся из города, обязательно кого-нибудь встретим.

Она не обмолвилась, что немного побаивалась своей силы и того, что еще может в себе обнаружить. Сейчас перед ними стояли две самые трудные задачи, и ей не хотелось отвлекаться.

«Хотя магия не помешала бы».

Может быть, а может, и нет. Бармаглот был олицетворением самого злого волшебника на свете. Городские волшебники оказались отъявленными негодяями. Может, магия развращает? Алисе этого не хотелось. Она только начала понимать, что из себя представляет, и хотела остаться прежней Алисой.

Вместо лачуг Хиттауна вокруг появились строения повыше, как в остальных районах города. Теперь Тесак стал похож на охотника, на хищника, взявшего след добычи. Он не колебался, знал, где находится Кролик, и собирался втоптать его в землю.

Алиса совсем не боялась. Вообще-то надо было бы – страх может жизнь спасти. Но для страха уже просто не осталось места. Они уже столько всего насмотрелись, и от этих ужасов, резни, чудовищ у нее в душе словно наросла тончайшая корка тверже алмаза. Одним чудовищем больше, одним меньше – уже ничего не меняло.

– Тесак, – сказала Алиса. – Ты не задумывался о том, что мы наделали? Убив Гусеницу и Моржа?

– Моржа мы не убивали, – возразил Тесак.

– Но помогли. Впрочем, неважно. Дело в том, что мы освободили места, которые занимали могущественные люди. Что же теперь будет?

– Свято место пусто не бывает, – сказал Тесак. – Сейчас понабегут желающие. Скорее всего, поделят территории между несколькими авторитетами. У Гусеницы с Моржом сил было много, знатные участки себе оттяпали.

– А при новых хозяевах станет лучше? – спросила Алиса.

Она очень надеялась. Надеялась, что убила Гусеницу не ради того, чтобы на его месте появился другой такой же, как в той сказке, где герой рубил чудовищу головы, а на месте отрубленной вырастало несколько новых.

– Может быть, – ответил Тесак. – Неважно, кто будет у власти, люди постараются приспособиться. Другого выхода просто нет.

И правда, подумала Алиса. Такие как Нелл и Гарри, и даже бедная дуреха Долли, что-то создавали в городе – трактир, книжную лавку, телегу с картошкой – и день за днем над этим трудились, надеясь на лучшее. Они видели окружающую нищету, понимали, что каждый день рискуют, просто выбираясь из постели, но все-таки не теряли надежды – на успех, на счастье, на светлое будущее. Другого выбора не было. Если бы они захотели сбежать из Старого города, их бы поймали солдаты, патрулирующие Новый город, и завернули назад. Из города не выпускали. Никого.