Он повернулся и схватил меня. – Вы прошли дальше, чем ваш спутник, а потому уходите первым, иначе будете демонтированы.
Он держал меня мертвой хваткой и, судя по интонациям, наслаждался своими умозаключениями.
Боливар проскочил мимо нас и закричал:
– А я прошел еще дальше! Заставь меня выйти первым, это твой долг. – Прошедший дальше должен выйти первым. В тон дворецкого вторглась нотка растерянности. Он отпустил мою руку и потянулся к Боливару. Я пробежал по коридору с криком:
– А я – еще дальше! Меня первым надо выгнать.
Робот держал Боливара за руку, но бриллианты уже уставились на меня.
– Я дальше! – крикнул я.
Раздался непонятный скрежет – я надеялся, что это лопаются логические цепи. Казалось, робот забыл о Боливаре. Вдруг дворецкий пошел за мной, не выпуская его руки.
– Эй! – вскричал Боливар, пытаясь вырваться. А в следующий момент робот и меня схватил за предплечье. Значит, время точить лясы вышло. У меня не было желания подвергаться демонтажу. Я выхватил из кармана молекуразлучник и показал роботу.
– Знаешь, что это такое? А коли знаешь, советую припомнить остальные законы роботехники. Не допускай, чтобы тебе причинили вред. А ну, отцепись, не то манипуляторы отрежу! Учти, в наши дни безрукой жестянке нелегко найти работу.
Снова раздался скрежет, и металлические пальцы разжались. Робот стоял столбом, над макушкой курился дымок.
– Молодец, папа. В диспутах ты силен. Особенно с роботами. Ну, а теперь пойдем поищем.
Мы поискали, но ничего не нашли. Одну за другой осмотрели комнаты – пусто. Боливар заглянул во все чуланы, а я поднялся в пентхауз. Ничего. И ничего похожего на дверь, ведущую вниз. Хоть бы один винный погребок на всю хоромину.
– Робот должен знать.
– Да, если только ты ему мозги не расплавил. Я топнул. Судя по звуку, внизу – земля.
– Мы только в одном месте не посмотрели, – сказал Боливар. – В будке у бассейна, где пульт нагревателя н фильтра.
Он не договорил, а я уже открывал дверь, ведущую к бассейну. Но в будке не было ничего, кроме обычной техники. И стояло это сооружение на монолитной плите.
– Значит, в доме, – решил я. – Уверен, мы что-то проглядели. Давай вернемся, я хочу осмотреть каждый квадратный сантиметр.
Так мы и сделали. Во всех комнатах. Отодвигали мебель, пинками отшвыривали ковры. Даже холодильник оттащить попытались. Ничего.
– Последняя комната, – заметил Боливар, заглядывая в дверной проем. В голосе сквозила тревога. – Хозяйская спальня.
Сначала мы осмотрели ванную. Вся сантехника – на своих местах, ничего не сдвинешь. В спальне – полированный паркет, между планками даже ногтю не влезть. Посреди внушительной комнаты возвышалась кровать. Я тяжело опустился на нее – давали себя знать усталость и увечья. Уронил голову на ладони. До чего же я услал...
Эге! А это еще что? Едва заметная царапинка на паркете. У ножки кровати.
– Ага! – Я упал на колени и вгляделся.
– Папа, что-нибудь не так?
– Что-нибудь так! Погляди-ка. Видишь, на полу, у ножек, царапины? Похоже, кровать отодвигали. Вот так.
Я изо всех сил толкнул ее. И ничего не произошло. Сначала.
Затем раздался металлический щелчок, и сопротивление прекратилось. Я упал ничком, а кровать легко поехала но комнате. И в считанных дюймах от собственного носа я увидел утопленную в полу ручку. Мы с сыном потянулись к ней одновременно. Победила молодость. Боливар схватил ручку, повернул, дернул на себя Крышка люка была даже шире, чем в банке, но снабжена превосходно отрегулированными противовесами и поднялась, как перышко. Снизу в отверстие хлынул свет.
Анжелина смотрела на нас и улыбалась.
– Какая замечательная картина! – сказала она.
Глава 25
– Мы спускаемся! – крикнул я.
– Сделайте одолжение. С удовольствием бы сама к вам запрыгнула, но я в связана. Ты там не видишь кнопку или рычажок?
– Да, есть. В раме люка.
– Нажми.
Она отошла в сторону.
Я до отказа вдавил кнопку. Загудел мотор, заскрежетали шестеренки и в подвал спустилась металлическая лестница. Я оказался на ней еще до того, как она коснулась пола. В доли секунды слетел, пересек комнату и заключил свою подругу жизни в крепкие объятия.
– Я... рада тебя видеть... даже с таким лицом... Но мне бы и вздохнуть хотелось.
– Извини. – Я отстранился от нее, но удержал за плечи. – Ты как, цела?
– Вроде да, хотя еще секунду назад уцелеть не надеялась.
– А где наша Глориана?
– Вон она.
Я посмотрел, куда указывал палец Анжелины. Свинка лежала без чувств. – Это газ, – сказала Анжелина. – Она жива? У Глорианы были закрыты глаза, разинут рот. Я склонился над бедняжкой и погладил по иглам. Они мешали добраться до кожи, проверить, стучит ли сердце.
– Не могу сказать, – признал я свое поражение.
Анжелина порылась в сумочке, достала косметичку, подала.
Я недоуменно открыл сумочку. Сообразил не раньше, чем увидел зеркальце.
– Ну, конечно! – Я склонился над неподвижным зверем и приблизил зеркальце к пятачку. – Ничего... Нет! Погоди! Запотевает! Она жива!
Боливар тоже спустился по лестнице и теперь рылся в карманах.
– Наверное, это сонный газ. Сомневаюсь, что Кайзи доверил бы Игорю ядовитый. Вот противоядие.
Я взял у него аэрозольный баллончик и брызнул нашей любимой свинке в каждую ноздрю. Сначала ничего не происходило, затем встрепенулось веко, открылись глаза. Глориана тихонько взвизгнула и с трудом поднялась на ноги. Я почесал ей за ушами, и снова мир стал розовым.
Анжелина поцеловала Боливара в щеку.
– Как я вам рада! Не беспокойся, я вполне здорова. Но без этого железа мне будет еще лучше.
Она погремела цепью, что тянулась от оков на запястьях к толстой скобе в полу.
– Я и не заметил. Прости.
Молекуразлучник еще раз доказал, что в некоторых случаях он незаменим.
– Это идея Игоря. Когда он спустился по лестнице, Глориана занялась его лодыжками. И поработала на славу. Он удрал, потом вернулся и усыпил Глориану. И пригрозил то же самое сделать со мной, если не дам посадить себя на цепь. Поэтому я больше не смогла дотянуться до стены. – Она указала на выбоину в штукатурке, где виднелись провода. – Хотела их перерубить, надеялась устроить короткое замыкание. Может, электрики, выясняя причину аварии, нашли бы меня.
И тут я впервые оглядел узилище своей драгоценной жены. На потолке одиноко светился плафон из бронестекла.
– Никогда не выключался, – пожаловалась Анжелина, проследив за моим взглядом. – Трудновато засыпать.
Кровать, раковина с одним краном, унитаз без крышки, автокормушка. Спартанская
