нахмурился Негос.
— И сейчас, — кивнула Аи.
— Простите меня, но перед глотком ктара нам придется вылезти на крышу хижины, — сказал Саш.
Один за другим собравшиеся оказались наверху. Саш развернул сверток, и общий вздох вырвался у всех наблюдателей. Прозрачный меч светился.
— Вот, — показал на клочок мантии Саш, — сила врага была в дымном мече. Неуязвимость — в его мантии. В этом мече, который судьба дала в мои руки, воля Аллона. Если он не канул за пределами мира, значит, она еще не исполнена. Негос, Дан, помогите мне сдвинуть эту плиту.
— Источник?! — удивился Негос. — А я думал, что он внизу. Так там только купель? В нее же можно погружаться!
— Источник сущего был здесь? — удивилась Аи.
— Почему же — был? — покачал головой Саш. — Источник здесь и есть.
Он нагнулся, опустил руку в ледяную воду и нащупал то, что почувствовал еще в тот самый раз, когда доставал светильник Эла, подаренный Арбаном Аллону. Вот только достать светильник Эл-Лиа нужно не зачерпывая сущего.
— Третий светильник!
В руках Саша пылал свет Эла. Он нисколько не походил на ослепительный огонь в храме Эла. Он лился мягко, согревал, ласкал. Мгновенно осветил склоны Старых гор, окраину Вечного леса, закатное небо, окрасил пылающий красным цветом вечерний Алатель в такой же мягкий свет. Он лил и лил вокруг себя сияющую нежность, но не ослепил никого.
— Эл всемогущий! — потрясенно прошептал Негос. — Спасибо, что ты позволил мне это увидеть!
— Свет Эла как любовь матери к младенцу, — грустно прошептала Аи. — Он согревает и ласкает, но дети Эла уже давно вышли из младенчества.
— Не только согревает, — ответил Саш. — Смотрите!
Он поднял светильник еще выше, и все увидели, что и меч и обрывок мантии тают, пока не исчезли без следа. Саш вздохнул и опустил светильник обратно в источник.
— Что это значит? — спросил Дан. — Враг мертв?
— Нет, — покачала головой Аи. — Это значит, что если он и остался в Эл-Лиа, теперь у него есть имя и он ничем не отличается от обычного элбана, но…
— Я понимаю. — Саш кивнул и снял с пальца обычное кольцо с обычным камнем, данным ему еще Легандом. Рассек запястье, смочил камешек кровью, взял руку Линги и надел его на палец. — Я отлучусь ненадолго. Это чтобы я мог к тебе вернуться.
Он вновь опустил руку в ледяную воду, нащупал прозрачную цепь и вновь поднял над головой светильник. Свет Эла исчез, но мощные, стремительные потоки сущего мгновенно захлестнули все. Сила заполнила каждую клеточку тела. Мгновенно Саш понял, как Арбан остановил черную смерть, что он пообещал сущему, в чем он поклялся Элу и что получил взамен.
Для себя и для своего седьмого потомка. Больше никаких клятв. Саш глубоко вдохнул и шагнул вперед.
Сашка действительно любил это место с детства. Вот и теперь он поднимался по еле заметной тропинке, думая только о том, чтобы не наткнуться на какого-нибудь утреннего путешественника, не испугать своим видом. И то сказать, седой парень с горящими глазами в странной одежде и сапогах со шнуровкой с хрустальной лампадой в руках, из которой льется невидимый поток и заполняет все — и заросшие кустарником склоны холма, и скошенную траву, и окрестные поля и луговины, и озеро, и три речушки, и выбеленную церковь, и село, и деревню, и все, все, все до самого горизонта, из-за которого выбирается заспанное солнце. Саш шел вверх по тропке и чувствовал, что каждый шаг не отнимает у него силы, а прибавляет. Вот уже на лысой вершине показалась раскидистая сосна, и Саш весело засмеялся и прошептал:
— Эрн.
— Конечно, эрн, — ответил сухой голос.
На тропе, опустив босые ноги в пересекающий ее ручей, сидел старик белу. Он похлопал ладонью по холодной земле, и Саш послушно сбросил сапоги и сел рядом.
— Хочешь осчастливить родную сторонку? — спросил старик. — А перенесет твой мир такой груз?
— Я хотел спрятать источник, — пожал плечами Саш.
— Разве можно это спрятать? — удивился старик. — Дай-ка. Он взял из рук Саша светильник, поднялся, зашелестел босыми ногами по траве, отошел на пару шагов и начал медленно раскручивать светильник над головой. Полетели в стороны тяжелые струи, обратились в стремительные брызги, в искры, в которых смешались частицы сущего и божественного пламени. И эти искры заполнили собой все — и холм, и небо до горизонта — и, кажется, разлетелись по всей вселенной, потому что в утреннем небе вдруг заблестели бесчисленные звезды.
— Вот и все, — вздохнул белу. — Конечно, не в том смысле, что совсем все, а все с этой историей. Две цепочки остались. Я вот так и не понял, как банги умудрились перековать осколки чаши жизни? Бренг, конечно, был талантливый парень, но уж больно задача непростая. Держи на память. Одну девчонке своей подаришь. Вторую сыну.
— Спасибо тебе, — Саш подхватил цепочки, — за подсказку с Агнраном. За подсказку о том, как залечить пусть и не смертельную рану сущего, но смертельную язву Эл-Лиа. Я все понял только тогда, когда колдун полетел в щель мира.
— Да ладно, — махнул рукой белу. — Это Агнран тебе подсказал. Успел перед смертью. Да и Бренг знал. Просто нелегко это — расплачиваться самим собой. Нелегко, а надо. Иначе приходится другую цену платить. Очень высокую цену. Невыносимо высокую! Собственная жизнь на фоне этой цены покажется не дороже обычной меди. У тебя же в книжке все было. Помнишь последнюю строчку?
— «Чтобы получить все, нужно отдать все».
— Ну вот.
— А если бы враг добрался до источника сущего? Ты бы вмешался?
— Нет. Я не вмешиваюсь.
— А ребенок белу?
— Его спас старый маг Лойлас, — ответил старик. — Он отдал свою искру жизни.
— Он?
— Он, — прошептал белу. — Когда бог Эл-Лиа Эндо обучил молодого паренька-ари мудрости, одарил его долгими годами. Но искра жизни пришла к нему от Эла. Как приходит к каждому элбану. Ее Лойлас и отдал Шаахрусу. Искра жизни дорогого стоит. Мальчишка выжил и стал магом. Прожил долгую жизнь — конечно, не столь долгую, как Лойлас, — но успел многое. Правда, черной смерти не пережил. Привез камень в Индаин, спрятал его и умер.
— А кто же ты? — поразился Саш.
— Искра, — засмеялся старик. — Искра жизни. Загасить-то ее невозможно, поверь мне, парень. Даже вместе с Эл-Лиа.
— А границы, о которых говорил… враг?
— Границы?
