– Немо, говоришь, – скривившись, просипел пленник. – Была у меня в детстве такая рыбка, бойцовая. Плавала она в аквариуме, на столе у моей кровати. По ночам ей нравилось меня пугать. Я краем глаза замечал, как в темноте, подплывая к дальней стороне круглого аквариума, она внезапно распрямляла пёстрые плавники. От неожиданности я вздрагивал. Она казалась мне огромной, размером во весь аквариум, хотя на самом деле была маленькой, не больше моей детской ладони. Я называл этого клона Немо. – И, вздохнув, он спросил: – Кто вы и зачем меня искали?
Она отправила Немо в дальний конец лаборатории, затем, повернувшись к нему, тихо произнесла:
– Хотели с тобой поговорить. Я представляла тебя именно таким. Мы знаем всё о твоей новой жизни и о том, что происходит на поверхности, но у нас оттуда гостей никогда не было. Ты ведь хочешь знать, что произошло с твоей командой?
– Да, – кивнул пленник.
И присев на стул она начала свой рассказ:
– При входе в искривлённое пространство тебя и корабль «Тандерболт» разнесло по разным эпохам. Двенадцать столетий назад «Тандерболт» опустился над северными широтами Тихого океана. Впоследствии тринадцать астронавтов обосновали на одном из островов первую колонию.
– Постой. Кроме меня и Эмина на корабле осталось четырнадцать человек, – поправил он её.
– Нет, Майя Хогарт погибла, – покачала она головой. – Разгерметизация.
Он уже её не слышал; наступившая глухота длилась долго. Его глаза покрыла пелена. Перед глазами встало призрачное видение: бездыханное тело Майи парит во мраке грузового отсека.
Остекленевшими глазами он всмотрелся в панельный потолок лаборатории, затем бросил взгляд на Немо, который нервно сновал неподалёку. Селена поднявшись со стула, склонилась к пленнику, шёпотом добавив:
– Теперь я знаю, почему ты так на меня смотрел.
– Как?
– Как хищный зверь, готовый броситься на жертву! Или ты пытаешься меня гипнотизировать? – повысила она голос. – Может, в твоих воспоминаниях Майя и жива, но для нас она только история.
– Ты и сам древняя история, – бросил Немо, встав у неё за спиной. – Призрак, появившийся спустя тысячелетия!
– Какой есть, – сквозь зубы процедил пленник, устало покосившись на дерзкого парня.
– Я хотела узнать, какой она была, – надменно произнесла Селена.
– Может, и расскажу потом. А пока рассказывай ты, – ответил пленник.
– Профессор Джордж Хогарт, опасаясь нарушить временной парадокс, отказался от идеи контактов с внешним миром, – продолжила Селена. – Он считал, что нельзя нарушать причинно-следственную связь. И они на безлюдном острове основали поселение, изолированное от остального мира. У Луизы, Лайзы и Сандры были дети, но профессор понимал, что следующие поколения столкнутся с проблемами кровосмешения – болезнями, наследуемыми по рецессивному типу. Он оказался прав, и чтобы передать свои знания следующим поколениям, он посвятил последние два десятилетия жизни созданию новой расы. Его лаборатория с генетическими материалами была цела. Они не стали модифицировать ген человека. На основе готовых наработок создали жизнь с чистого листа на базе ксенонуклеиновой кислоты, КсНК – это синтетическая альтернатива ДНК. В итоге из синтезированных плюрипотентных клеток были созданы два поколения разумных существ, неподвластные земным болезням. Они обладали самосознанием и навыками, заложенными на генетическом уровне.
– Так, значит, эти твари – его творение?
– За этими «тварями», как ты выразился, будущее! С каждым поколением они совершенствуются. Они основа распространения разумной жизни во вселенной! Профессор со своей командой создал фундамент жизнестойкой цивилизации и назвал их «Синтеки». Они умеют логически думать, анализировать и легко контролируются. По средствам переноса молекул РНК они могут формировать у себя память и навыки без необходимости в долговременном обучении. Но в отличие от людей они эмоционально бедны: им не дано, как людям, чувствовать и творчески мыслить.
– А что у них светится под кожей?
– Это биокоммуникационный имплантат, подключённый к нейросенсорным каналам. Он служит для управления и обмена информацией. Они, как сложный организм, живут в нейронной сцепке и контролируются машинным интеллектом. У вас это называют «коллективный разум»: нам всегда известно, где каждый из них находится и чем в данный момент занят.
– Они вроде биороботов? Значит, ими управляете вы? А я подумал, они – вами!
– Нет, мы живём в гармонии с ними. У них своя воля и относительная свобода выбора. Мы всего лишь контролируем их воспроизводство: естественным путём они размножаться не могут. Наряду с машинным интеллектом мы координируем приоритеты развития колонии, а синтеки обеспечивают нас всем, что нужно.
– Получается как улей, – усмехнулся пленник. – Они вас кормят, а вы подмяли под себя конвейер и штампуете их, как пчелиная матка. Но почему здесь, под землёй?
Закатив глаза, Селена продолжила:
– Цивилизация синтеков развивалась, они построили на острове город и приняли конституцию. Покорив планеты солнечной системы, построили на них обитаемые базы. К этому времени человеческие потомки на острове выродились: умер последний гомо сапиенс. Когда племена людей всё чаще стали пытаться проникнуть на остров, синтекам пришлось осушить пещеры на дне океана и основать колонию здесь. А остров, служивший им пристанищем четыре столетия, до появления организованных мореплавателей, они затопили подземными взрывами. Нравится здесь? – разводя руки, спросила она. – Миллионы лет микробы-литоавтотрофы, черпая энергию из неорганических соединений, поедали камни на дне океана, и в итоге образовались эти глубоководные пещеры. Здесь наша колония развивается почти в закрытой экосистеме. Всё, что нам требуется, добывается на дне океана.
– Хорошо устроились. А как появились вы?
– В конце средневековья цивилизация синтеков достигла точки бифуркации, как у многих расширяющихся империй, у них наступил кризис главенства власти: машинному интеллекту эту роль полностью никогда не доверяли. После многолетних споров между колониями они решили по оцифрованному геному воссоздать нас. Так как в отличие от них мы обладаем оригинальностью иррационального мышления, нам как гаранту примирения доверили главенство власти. Чтобы другие колонии не пытались оспаривать главенство, создавая альтернативных нас, был принят закон, разрешающий воссоздавать человека только после факта его смерти. Мы не используем нейроинтерфейсы или имплантаты. Не имеем детей, поэтому нас всегда только четырнадцать. Твоя судьба и судьба второго пилота осталась неизвестна, и поэтому вас никогда не клонировали. История нашей цивилизации много раз переписывалась, и я не знаю, сколько таких, как я, было до меня. Я носитель генотипа Майи Хогарт, но у меня другой фенотип. Я не она, и ты не один из нас, для нас ты чужак.
– Спасибо за откровенность. Я заметил, что вас здесь меньше четырнадцати.
– Это не единственная колония на Земле. Мы редко собираемся в одном месте.
