– Ты не ответил.
– Нет. Не передумал. Не сейчас. Я скажу, когда.
– Э-э нет, торчать ещё возле Волдара опасно. Князёк твой теперь на ногах, поднимет войско, они нас быстро найдут.
– Этот выродок отправляется в Доловск через день, на обручение. Пока он не вернётся, никто не станет подниматься в степь.
– Хорошо.
Марибор, пробуравив взглядом вождя, резко поднялся.
– Я дам знать. А пока жди, – сказал и вышел под небо в белых пуховых облаках.
Всё шло, как он и задумал. Как только Марибор покончит с Данияром, он вернётся сюда и вздёрнет всех на берёзах. Степняк порядком начал раздражать, теперь он – обуза. Ко всему гневило, что этот грязный пёс разоряет деревни. Пока Марибор добирался к нему, многое увидел собственными глазами. Малые деревеньки, что попадались на пути, опустошены, ни одного человека не нашлось. Оставалось только догадываться, куда они подевались – либо успели скрыться в лесах, либо Оскаба продал в рабство. А последнего княжич не мог потерпеть. И в этом виноват он сам. Впервые его кольнула совесть.
Марибор, вернувшись к своим людям, прыгнул в седло и с остервенением пустил коня вдоль берега. Подстёгнутая наглостью степняков, его гнала бешенная ярость, которая только разрасталась, вспыхивала и слепила глаза, затмевала рассудок. Он готов был снести всё на своём пути, прямо сейчас повернуть назад и вырезать до одного степняков, а вернувшись в Волдар, вонзить клинок в Данияра. И пусть люди судят Марибора, проклинают, ненавидят так же, как и он сейчас – Горислава. Вместе с яростью внезапно пришла и боль, она разъедала, ломала кости, выворачивала наизнанку. Все эти годы боль терзала его, и он почти свыкся с ней, но сейчас она беспощадно рвала на части. Ему сделалось противно от самого себя, от того, о чём думает, чего желает, что делает, связавшись с врагами. Уж лучше бы он не рождался на свет.
Кмети едва поспевали за ним. Верные люди, преданные ему, их у него осталось не так уж и много.
Марибор отчаянно хотел поступить так, как говорит колдунья – забыть. Но забыть не получалось, а простить – выше его сил. Простить того, кто так безжалостно обошёлся с его матерью, которая ничего не сделала дурного за всю свою короткую жизнь. Нет, ведьма хочет от него несбыточного, непосильного. Лучше уж он канет в пекло, но отомстит или погибнет сам! Увы, Боги его не забирали, не пронзали молнией, не поглощала Мать-Земля, позволяя ему творить зло, которое он вынашивал так долго. Порой казалось, что он бессмертен, как огонь, бессердечен, как камень, безжалостен, как клинок меча. Много раз угрожала смерть, особенно в отрочестве, но всегда он выходил живым. А погубить Марибора хотел едва ли не каждый, пока он сам не поднялся на ноги и не смог постоять за себя. С тех пор его начали бояться. Сейчас у Марибора было всё: народ, крепость, воины, любая девка, хоть княжна ложилась под него, какую он пожелает. Да он бы мог уйти в новые места и создать своё княжество, отвоевать земли, захватить остроги. Но всё это не имеет смыла, когда по тверди ходит вымесок Горислава.
«Твоя месть – это твоё проклятие», – говорила старуха и была правой.
Марибор приостановил гнедого, только когда светило закатилось за окоём. Лес вздымался в бурых лучах, дышал влагой, освежал, внушая мощь и опасность. Тихо. Княжич наблюдал, как гаснет свет, а тени поднимаются вверх, поглощая деревья. Повеяло холодом.
Вагнару вспомнил. Как ласкала, согревала, слова жаркие шептала, ноги бесстыдно раздвигала. А он верил, одаривал, обещал сделать своей княгиней. Она же предала, отдалась степнякам! Разве мало ей было его, того, чего обещал? Да он и сам чуял нутром, что девка не даст ему ничего ценного. У Вагнары на душе было пусто так же, как и у него.
Марибор выругался. Хотел проучить глупую девку, но видно, права оказалась Чародуша, только ненависть разжёг. Ничего, пусть полежит под вождём, может, всё же образумится.
Недолго осталось – расквитается с племянником и отвезёт её в Сарьярь.
Ярость постепенно угасла, оставив на дне сердца тлеющий уголёк. С каких пор он начал проявлять жалость? Раньше на всё наплевать было, а теперь что-то изменилось… Марибор подумал о Зариславе, и грудь полоснул опаляющий огонь. Слабая, хрупкая, совершенно одна, он хотел дать ей хоть какую-нибудь защиту, назвав своей невестой, а она испугалась его. И верно сделала, Марибор опасен, это его нужно страшиться, избегать, под его покровительством она ещё больше уязвима.
Пробрала зыбкая дрожь, тело налилось свинцом. Перед внутренним взором предстали голубые глаза Зариславы, такие чистые, свежие, живые, он никогда и не видел таких глаз, одновременно робких и откровенных. Волосы, что золото, сплетённые в косу гладкие, блестящие, когда распущенны, струятся по гибкому телу, одурманивают красотой. Марибор желал запустить руки в них, пропустить через пальцы, вдохнуть их запах, коснуться губами мягких губ Зариславы, почувствовать их вкус.
В паху от подобных мыслей мгновенно разлился жидкий огонь. Княжич дёрнул повод, направляя гнедого к лесу.
Теперь Марибор не злился, он смирился с её отказом, посчитав, что так будет лучше для неё. Он не желает причинять ей боль, а это может случиться в любой миг. Едва не случилось там, под плащами, когда небо сотрясалось над ними, тогда он испугался своего дикого, разрушительного вожделения завладеть ей прямо на земле. Видя её, напуганную, трясущую и хрупкую, Марибор ушёл, испугавшись самого себя, того, что мог сломить Зариславу. Вспомнил, что нужно быть осторожным. Он не мог вернуться в терем, иначе случилась бы беда. Она отдала себя Богам. Зарислава невинна и чиста, как первый снег. Что он мог сделать такого, чтобы она изменила своё решение сама? Ничего. Если только силой. Но с ней не мог он так поступить. Хотел быть другим, а для этого ему нужно было научиться управлять собой. Однако наблюдая, как на Зариславу смотрит юнец Пребран, ощущал гнев, что застилал его ум кровавой завесой. Тогда, на охоте, на берегу ему с трудом удалось сдержать себя. Ещё с большей борьбой заставил себя покинуть
Волдар. Его не было в княжьем тереме уже второй день. За это время могло случиться что угодно.
«А что, если Зарислава влюблена в Доловского княжича?»
Марибор заледенел, очнувшись, яростно подстегнул коня пятками.
На княжеский двор всадники влетели глубокой ночью. Марибора встретил Вышата, жилистый бородатый муж среднего возраста. Он коротко рассказал о том, что произошло в детинце за время его отсутствия. Оказалось, что предчувствия Марибора не обманули. Всё было спокойно за исключением тех шумных пиров, что устраивал князь Данияр по случаю своего исцеления и предстоящего обручения. Племянник креп, а значит, вскоре соберёт силы. Ещё важной вестью стало то, что Зариславу поселили в другой клети, находящейся в женской половине терема. На вопрос Марибора, что именно послужило такой перемене, Вышата запнулся, не решаясь с ответом. Из его разговора Марибор понял только одно – травница поссорилась с челядинкой Верной.
Разойдясь с Вышатой, Марибор направился прямиком в женскую половину.
