Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
Скрывать от фермера реальные факты и давать ему возбуждающие средства – не значит оказывать ему дружескую услугу. Суть в том, что в то время как мир двигался вперед, фермер стоял на месте. В мире крупной промышленности ферма осталась на роли мелкого предприятия. Кроме того, ферма основана на сезонной работе, между тем как промышленная работа основана на непрерывной работе. Если время человека стоит больше, чем время наседки, то ферма не является для него тем местом, где он должен проводить целый год. На ферме для него слишком мало работы. Каждый год он тратит полмесяца или месяц на то, чтобы подготовить почву к произрастанию, и на то, чтобы убрать урожай. В остальную часть года он занят бесполезным, по существу, делом, которое требует от него усилий, но не дает ему заработка.
Возьмем образцовую ферму, с правильным севооборотом и с известным запасом живого инвентаря. Молочная ферма, свиноводческая ферма, зерновая ферма, хлопковые плантации, фруктовые сады и другие виды сельского хозяйства построены на совершенно различном базисе. На обычной средней ферме имеется известное число полей, где те или другие культуры сменяют друг друга в определенном порядке. На такой ферме имеется также небольшое стадо рогатого скота, несколько свиней и кур и, может быть, овец. Между тем фермер, понимающий современное положение, будет держать только несколько лошадей или совсем обойдется без них, и все свои деньги вложит в автомобили, тракторы и жатки.
При хороших машинах запашка, посев и жатва отнимут не более 10–15 дней в год. Работа на полях (за исключением садовых культур) вряд ли займет больше месяца. Остальное время года фермер проводит в уходе за живым инвентарем и в продаже мяса и молока. Имеющегося у него количества скота недостаточно для постановки первоклассного зернового хозяйства, и доение, и кормление он вынужден производить руками, т. е. наиболее трудным и наиболее неэкономичным способом. Часть своего урожая он продает непосредственно, а часть – в виде откармливаемых им животных. Большую часть работы приходится делать руками, в особенности при уходе за скотом, ибо ни объем его производства, ни остальное его оборудование не приспособлены для широкого использования машин. Он не может достичь экономии, даваемой массовым производством, и потому ему приходится работать без устали целый день. А я прекрасно знаю, что это за работа, – я ведь работал на ферме.
На зерновых фермах после месяца или полумесяца труда работа замирает на целый год. В это время фермер только наблюдает, как природа работает за него. Все жалуются, что такая работа, даже при образцовом севообороте, очень мало или почти ничего не дает фермеру. Спрашивается – есть ли это временное состояние, вызванное мировой войной или какими-либо другими исключительными обстоятельствами, или же мы достигли такого пункта, когда сельское хозяйство должно быть целиком реорганизовано.
Индустрию то и дело приходится реорганизовывать; если занимающийся ею человек не поспевает за требованиями времени, то он просто выходит из оборота и исчезает бесследно. Война, следовавший за ней бум, расстройство мирового хозяйства, земельная и всяческая иная спекуляция, сопутствовавшая инфляции цен, ускорили кризис земледелия, но кризис этот все равно должен был наступить, и, может быть, лучше, что он наступил раньше, чем позже. Война не столько изменила положение фермы, сколько стремления самого фермера: после войны он захотел зарабатывать больше, чем сколько необходимо для поддержания жизни. Отсюда и возникла земледельческая проблема.
Фермер хочет жить так же хорошо, как человек, занятый в промышленности, а ферма при современных способах организации не обеспечивает такой жизни. Ферма никогда не обеспечивала такой жизни, и только немногим удавалось на сельском хозяйстве наживать капиталы. На первый взгляд это как будто стоит в противоречии с фактами. Фермеры, возделывавшие какую-либо одну культуру, никогда не получали больших доходов. Они начинали дело на девственной почве и, продавая урожай, продавали, в сущности, плодородие земли, т. е. продавали свой основной капитал. Наиболее крупные суммы они выручали за продажу ферм, оцененных по приносимым ими урожаям. Но каждый последующий покупатель покупал меньшую ценность, чем его предшественник, хотя он и платил за землю более высокую цену. С каждым годом обрабатываемая земля становится все менее и менее плодородной. В настоящее время цена земли так высока и налоги так велики, что земля не может обеспечивать заранее определенных доходов. Современное земледелие является скорее извлечением богатств, чем сельским хозяйством, так как оно сводится к хищническому расточению естественных ресурсов. Такое сельское хозяйство невыгодно для страны, и в старых земледельческих штатах имеется сейчас немалое число покинутых ферм, подобно тому как в нефтяных штатах сплошь и рядом встречаются брошенные нефтяные разработки. Раньше средний фермер, ведущий хозяйство с правильным севооборотом и держащий небольшой живой инвентарь, по-видимому, получал некоторую прибыль, между тем как теперь он уверяет, что при существующих ценах на рабочие руки он не в состоянии свести концы с концами. При этом надо заметить, что сельскохозяйственные рабочие оплачиваются гораздо ниже промышленных рабочих и выполняют гораздо более тяжелую работу.
Но было ли когда-нибудь время, когда фермеры наживали капиталы? Правда, земля росла в цене и приносила ему барыш при продаже; иногда эту добавочную ценность фермер реализовал в виде ипотеки. Но фермер жил очень экономно, и те фермеры, которые, по их мнению, составили себе состояние, достигли этого только тем, что они сберегали каждый грош, отрывая его от заработка своей семьи. Даже и относительно тех ферм, которые считаются доходными, трудно сказать, получался ли приносимый ими доход за счет продажи сельскохозяйственных продуктов или за счет продажи живого инвентаря. При подсчитывании сельскохозяйственных прибылей мы не можем принимать в расчет военные цены; как бы то ни было, цены эти не были очень выгодны, ибо военные доллары имели небольшую покупательную силу. До войны деньги наживались путем эксплуатации девственной почвы, но за исключением такого рода операций и прибылей, даваемых возросшей ценой земли, приносимые сельским хозяйством прибыли вряд ли равнялись заработной плате чернорабочих за тот же самый период.
Можно ли исправить это положение? Фермеры утверждают, что им приходится слишком много платить за покупаемые ими вещи и что сельскохозяйственные цены не соответствуют ценам продуктов промышленности. В то же время, как они заявляют, несмотря на низкий уровень сельскохозяйственных цен для производителя, цены эти оказываются высокими для потребителя. Однако сомнительно, чтобы фермер стал получать прибыли даже при понижении цен промышленных товаров и при сокращении издержек распределения. Никакие изменения в области распределения не уравняют заработок фермеров с заработком в промышленности, и при настоящих способах ведения сельского хозяйства одинаковое количество энергии даст больше денег в промышленности, чем в земледелии.
Сельскохозяйственная проблема не сводится и к проблеме сбыта. Теперь фермеру рекомендуют реорганизацию сбыта и считают ее столь же настоятельной, как мероприятия финансового характера. Но ведь до сбыта продукт должен быть произведен, и какого бы уменья ни достиг фермер в сбытовых операциях, он тем самым еще не станет хорошим фермером. Центральные проблемы сельского хозяйства связаны с обработкой земли под хлеб, фрукты и овощи или с добыванием молочных продуктов. Если земля дает 10 бушелей пшеницы на акр, то никакие способы сбыта не поставят владельца этой земли в одинаковые условия с фермером, получающим 30 бушелей с акра.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
