Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
Мои слова, как я того и добивался, всецело уязвили его. Он ответил:
— Скоро увидите, получил ли я от моих предков их храбрость.
— Она вам понадобится вся без остатка, — отсек я.
И мы тут же отправились разными дорогами на место встречи — он по проезду Сен-Жак, а я по проезду Сен-Мишель. На место мы прибыли одновременно и на секунду остановились перевести дух, но сразу же в свойственной ему грубой манере мой соперник воскликнул:
— Ну и чего ждем? Будете и дальше тянуть со своей местью?
— Вы правы, — ответил я. — Я в нетерпении жду удовлетворения.
Мы разделись до рубашек и встали в стойку. Поскольку это была наша первая в жизни встреча, то неудивительно, что сначала мы занялись прощупыванием слабых мест в технике друг друга. И это подвело графа — он сделал движение, на которое я не стал реагировать, и таким образом отвел свой клинок в сторону и открылся. Но я не стал из осторожности сразу же атаковать открытую зону, на какое-то время ограничил себя парированием его яростных ударов и вот, наконец, спровоцировал его на то же движение, что и вначале, но на этот раз довел дело до конца и проткнул врага насквозь. Как можно быстрее я выдернул шпагу, и противник рухнул в грязь. Я подошел к нему, чтобы убедиться, в каком он состоянии, и понял, что больше граф де Бре уже никогда не обидит даму».
Смертельная ссора между герцогом Гамильтоном и лордом Могуном
Несколько лет вплоть до 1712 года между этими благородными господами велась тяжба, которая в конце концов завершилась ужасной личной ссорой. Эта история известна в нескольких версиях. Она есть в «Ньюгейтском вестнике» [47], а кроме того, материалы дела сохранил для нас известный издатель того времени Е. Керл.
В своих показаниях Прайс Уильяме, лакей милорда Могуна, под присягой заявил, «что в четверг 13 ноября его хозяин пошел к мистеру Орлбару, хозяину судебного архива лорда-канцлера, где встретил герцога Гамильтона; слышал, как они разговаривали на повышенных тонах, поскольку дверь, у которой он ожидал, оставалась открытой, далее слышал, как герцог, читая (предположительно) показания мистера Уитуорта, сказал, что в этих показаниях нет ни правды, ни справедливости, на что Его Светлость ответил, что знает мистера Уитуорта как честного человека, не менее честного и справедливого, чем Его Милость, после чего дверь закрыли».
Такова была причина ссоры, а теперь обратимся к занимательной истории.
«Джон Пеннингтон, извозчик, свидетельствовал, что утром в субботу, 15 ноября, около семи утра, он получил вызов с Боу-стрит в Ковент-Гарден на Баньо в Лонг-Акре, где в его повозку сели милорд Могун и еще один джентльмен. Милорд Могун попросил отвезти его в Кенсингтон, но, проезжая мимо Гайд-парка, приказал свернуть туда. У ворот их остановили, но они сказали, что направляются в резиденцию принца, и их пропустили. Затем милорд спросил у извозчика, где они могли бы найти чего-нибудь горяченького, а то утро уж очень холодное. Он посоветовал им дом возле Ринга. Подъехав к дому, они оба вышли из экипажа и попросили извозчика принести им подогретого вина, а они пока прогуляются. Он отправился в дом и сказал официанту, чтобы тот подогрел для двух джентльменов, которые ушли прогуляться, вина к их возвращению. Однако официант отказался это делать, сказав, что в такую рань сюда приезжают только для того, чтобы драться. Извозчик ответил, что эти два джентльмена выглядели вовсе не воинственными, но все же решил пойти проследить за ними. Тут к извозчику подошел слуга и сказал, что возле его коляски стоят два джентльмена, которые ищут хозяина экипажа. Извозчик бросился обратно к коляске и увидел рядом с ней герцога Гамильтона с еще одним джентльменом. Герцог спросил, кого извозчик привез сюда, и тот ответил — милорда Могуна и еще одного джентльмена; последовал вопрос, куда они пошли, на что извозчик показал направление, а сам бросился в дом и сообщил официанту, что за милордом Могуном с другом отправился герцог Гамильтон с другом и, похоже, действительно предстоит драка. Извозчик попросил официанта как можно скорее привести людей с палками, чтобы предотвратить возможное убийство, а сам побежал вслед своим пассажирам. Не добежав до них пятидесяти ярдов, извозчик спрятался за дерево и видел, как герцог и милорд Могун сняли куртки, обнажили шпаги и начали яростно сражаться. Когда извозчик подобрался на расстояние в тридцать ярдов, оба рухнули замертво. Свидетеля спросили: обнажили ли свои шпаги двое других джентльменов? На каком расстоянии от лордов они находились, когда те упали? Сражались они тоже или нет? Свидетель ответил: они обнажили шпаги, но не сражались; когда лорды начали поединок, те находились от них на расстоянии нескольких ярдов и оставались на месте, пока лорды не упали. Свидетеля снова спросили: сражались ли секунданты? Свидетель ответил: нет, не сражались, но бросились к лордам, как только те упали. За извозчиком от дома бежали двое с палками, добежав до секундантов, они потребовали отдать им шпаги, что те и сделали. Свидетеля спросили: кто из лордов победил в поединке? Свидетель не смог ответить и далее рассказал, что побежал за своей коляской и лакей милорда Могуна и те двое внесли милорда в экипаж и уложили его. Милорд был почти мертв, и его секундант велел отвезти его домой, на Марлборо-стрит. Извозчик задал вопрос: а кто будет платить? Тот ответил, что лакей заплатит, но извозчик взял его за рукав и сказал, что привез не только милорда, но и самого секунданта, так что пусть он сам и заплатит. Тогда секундант выдал извозчику полкроны. Свидетеля спросили: знает ли он, кто был секундантом? Свидетель ответил, что это был генерал Маккартни, это сообщил лакей, когда они переносили милорда Могуна из коляски в его дом на Марлборо-стрит.
Показания полковника Гамильтона, данные им перед лицом Совета, гласят, что утром в субботу, 15-го числа, герцог Гамильтон послал своего слугу к полковнику Гамильтону с просьбой немедленно одеться и приехать к герцогу, но не успел полковник приготовиться к выходу, как герцог сам явился к нему и так спешно потащил в свой экипаж, что застегивать пуговицы жилета тому пришлось уже в коляске. Доехав до Пэлл-Мэлл, герцог заметил, что полковник оставил дома шпагу; тогда он приказал остановить экипаж, дал своему слуге связку ключей и велел принести подходящую шпагу из какого-то стеллажа. Дождавшись возвращения слуги, они поехали в Гайд-парк, где кучер остановился, и герцог приказал ему ехать в Кенсингтон. Подойдя к дому, они увидели поодаль экипаж наемного извозчика, и Его Милость сказал, что там сидит некто, с кем ему необходимо поговорить, но когда они подъехали поближе и коляска оказалась пустой, то стали искать извозчика и, когда нашли, спросили его, где джентльмены, которых он привез. Тот указал направление, герцог с полковником вышли из экипажа и пошли по берегу пруда, где и встретили лорда Могуна и Маккартни. Подойдя поближе, герцог спросил, не опоздал ли он, а Маккартни ответил, что нет, он приехал точно ко времени. После этого все вместе перепрыгнули через канаву, и герцог, повернувшись к Маккартни, сказал: «Сэр! Вы здесь ни при чем, пусть же будет то, чему не миновать». Маккартни ответил: «Милорд, на то я и здесь!» Тогда уже милорд Могун сказал: «Этим джентльменам нечего тут делать!» Но Маккартни возразил и ему: «Мы не пропустим свою долю!» Тогда герцог сказал, обращаясь к Маккартни: «Тогда вот вам мой друг, он тоже поучаствует в наших танцах». Все обнажили шпаги, и Маккартни провел стремительную атаку против Гамильтона, тот парировал удар со всей силой и сам себя ранил в подъем стопы, однако, воспользовавшись открывшейся возможностью, перешел в ближний бой с Маккартни и разоружил его со словами: «Ваша жизнь теперь в моих руках». После этого он повернулся, увидел, как лорд Могун упал, а герцог упал на него, и бросился герцогу на помощь, отбросив обе шпаги, чтобы не мешали. Поднимая милорда герцога, он увидел, как Маккартни толкнул Его Милость; тут же проверил, не ранил ли тот его, но, не увидев крови, поднял свою шпагу, ожидая повторного нападения Маккартни, но тот удалился. Как только Маккартни ушел, появились служители и прочие, числом девять или десять человек, и среди них — Фергюсон, джентльмен милорда герцога, который привел с собой человека Бьюссьера, а тот, обнажив грудь Его Милости, обнаружил там рану слева, видно было, что клинок вошел меж ребер, между левым плечом и соском под углом, направленным в желудок».
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
