Только в марте-июне 1943 года карательные отряды сожгли на территории Себежского района 67 деревень, насчитывавших 1382 жилых дома, расстреляли и заживо сожгли в этих деревнях 668 человек, среди которых было 196 детей в возрасте до 10 лет. Вскоре мирные люди подверглись новой расправе: за два дня были сожжены еще 48 деревень, насчитывавших 531 жилой двор, 4 школы, больницу, 2 медицинских пункта. Было убито и сожжено еще 344 человека, 242 юношей и девушек угнаны в Германию. В январе-феврале 1944 года было сожжено еще 63 деревни. В апреле 1944 года во время карательной операции «Пасхальная чистка» убито 280 жителей, в том числе 50 малолетних детишек.
Зверства оккупантов и их подручных из числа бывших советских граждан с трудом укладываются в голове, кажутся немыслимыми. Чтобы не быть голословным, приведем сухие строки архивных документов.
Ранним утром 9 мая 1943 года в деревню Черново вошли каратели. Они оцепили деревню, всех жителей от мала до велика загнали в избы, заперли двери и подожгли дома. Та же участь в тот день постигла жителей соседних деревень Кузьмино и Руданы. Заживо сгорели 171 человек, включая малолетних детей. Одна женщина с пятью детьми спряталась на огороде. Немцы заметили ее. Один выстрелил в мать. Трое других схватили детей, бросили их на землю, придавили бороной, обложили соломой и подожгли. Из архивной справки Г-1586 от сентября 1990 года Центрального государственного архива: «Сообщаем, что в акте Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков имеются сведения о концлагере на территории военного городка, расположенного в одном километре от поселка Идрица. В центре военного городка была организована тюрьма, которая огорожена в четыре ряда колючей проволокой… Кроме этого, было организовано 3 лагеря, но при отступлении немецких войск эти тюрьма и лагеря были уничтожены… При немецкой комендатуре было организовано 5 железобетонных камер предварительного задержания, куда заключались граждане, которые подвергались пыткам. Северо-западнее военного городка, на расстоянии от тюрьмы 300 метров, в горе обнаружена вырытая траншея размером 20 на 75 метров. При осмотре траншеи было обнаружено: в центре траншеи вкопан деревянный столб толщиной 30 сантиметров, высотою 1,5 метра, в котором имеется большое количество пулевых отверстий; верх этого столба имеет форму расщепленного неровного конца, который срезан пулями при расстреле граждан».
Из акта Идрицкой районной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников, составленного в ноябре 1944 года: «В результате следствия, проведенного районной комиссией, собрано огромное число показаний свидетелей и пострадавших, распоряжений оккупационных властей и других документов, изобличающих гитлеровское правительство и командование германской армии в грубом попрании элементарных правил человечности. С первых дней оккупации района немецкие оккупанты приступили к планомерному истреблению населения, насилиям и издевательствам над мирными гражданами, сжигали населенные пункты. Расстрелы и пытки производились в деревнях, в квартирах поселка Идрица. На территории военного городка были созданы специальные карательные органы: фельджандармерия и комендатура, возглавляемые немцем-комендантом Галласом, ортскомендатура, во главе с майором Бройером, абвергруппа № 317 и другие, которыми были созданы тюрьмы и лагеря. Здесь ежедневно расстреливали десятки людей. На территории военного городка обнаружено семь ям с зарытыми трупами, в каждой яме по 20–30 трупов.
Ежедневно в военный городок привозились на автомашинах женщины, дети и старики, которых расстреливали в овраге в северо-западной части городка у приспособленного для этого столба с железным крюком… Свидетель деревни Козлово Идрицкого района Иван Яковлевич Ященко, житель поселка Идрица, показал: „В деревне Козлово Идрицкого района отрядом абвергруппы был задержан Ященко Владимир. Я лично видел, как его, со связанными руками, под усиленной охраной привели к месту расстрела (в военный городок), привязали к столбу и начали расстреливать. Вначале стреляли ему в ноги, затем в руки. Нанесли до 15 ран, сняли его со столба и бросили в яму“. Арестованные, как правило, расстреливались в военном городке в ночное время, когда рабочие кончали работу и уходили домой. Всего в Идрице было расстреляно около двух тысяч человек».
В феврале 1944 года каратели выловили в лесах скрывающихся жителей деревень Пустошка, Жбаны, Круглики и других и учинили массовый расстрел. Гражданин Кукленок Фома Петрович, которому удалось сбежать из-под расстрела, показал: «В феврале 1944 года жители деревень Нового сельсовета были обнаружены в лесах немецкими карателями. Около 75 человек было выведено на поляну для расстрела, я бежал из-под расстрела в лес, а мою семью: жену Кукленок Ульяну 32 лет, сыновей Василия 13 лет, Николая 11 лет, Егора 8 лет и Сергея одного года — расстреляли вместе со всеми гражданами».
Кроме расстрелов, немецкое командование в широких масштабах применяло сжигание людей. 5 февраля 1943 года немецкими солдатами в деревне Горелики Нового сельсовета сожжено в домах 69 человек. Житель деревни Островно Первомайского сельсовета Иван Никифорович Максимов показал: «В ноябре 1943 года солдатами немецкого карательного отряда в деревне Островно было согнано в сарай девять жителей этой деревни, среди которых были Волков Петр Иванович, 1894 года рождения, его сын Волков Андрей Петрович, 1937 года и другие. После этого сарай был наглухо закрыт и подожжен, все находившиеся в нем люди сгорели». 4 февраля 1943 года карательным отрядом было сожжено 73 жителя деревни Дрожжино, 30 человек из деревни Утуга, 29 человек из деревни Замошица. 16 января 1943 года, убегая от карательного отряда, 15-летняя Александра Юрина была поймана немецким солдатом. Каратели долго издевались над несовершеннолетней, после чего убили и бросили в горящий дом.
Гражданка Ефросинья Васильевна Ровенкова, учительница из поселка Идрица, показала: «23 апреля 1943 года немцами на двух автомашинах было привезено в военный городок около 30 женщин и детей. Я находилась на расстоянии 300 метров от ям, где расстреляли этих граждан, и видела, как трупы поливались известью. Видела, как из ям поднимались столбы дыма. Немцы хотели скрыть следы своих преступлений».
Трусость — мать жестокости. Это подтверждают факты преступлений, совершенных «доблестными» солдатами вермахта на нашей земле. Захватчик, пришедший на нашу землю, через некоторое время превратился в труса, стремившегося любой ценой сохранить свою собственную жизнь. Бессильные справиться с растущим сопротивлением, оккупанты всю свою злобу и ненависть, порожденные трусостью, вымещали на беззащитном мирном населении, стремясь страхом сломить у людей волю к сопротивлению. Страх перед возмездием и боязнь оставить свидетелей преступлений порождал еще большую жестокость, одно зверство затмевало другое.
О «благодарности» местных жителей «новому порядку» можно судить по следующему примеру. Когда в 1944 году бои стремительно прокатились по территориям Идрицкого и Себежского районов, раненые наши и немецкие солдаты выползали из лесной чащобы, если были силы, на дороги, где их могли найти. Своих жители сразу же отвозили в госпитали, дислоцировавшиеся в поселке Идрица и городе Себеж. Немцы же лежали на дорогах и сипло орали: «Хилфе, хилфе!» Ненависть у жителей к ним была настолько велика, что люди иногда подходили к ним, смотрели, а потом, вопреки всем нормам гуманизма, плюнув в сторону, уходили, оставляя умирающего самому себе. Наверное, своими преступлениями эти вояки заслужили подобную участь.
