«…заткнись!..»
— Ты прыгаешь в окна, потому что счастлив, — убежденно выдал Мануа, кивая сам себе головой. — И от кошмарного предчувствия, что скоро счастье закончится.
— И ты не ведаешь, как с этим жить, — подпела татуировка Геквакена. — Кто познал счастье, с трудом сможет прожить без него. Поверь, мы мастера подделок, нам ли не распознать истинное?
«...заткнитесь!..»
— Иногда счастье даже убивает, — декламировал Кваазен. — Но лишь оно способно воскресить. Сколько раз ты падал из окна?
— Четыре. или пять. — ответил Мануа за самоубийцу.
— И ты не умер?
— Нет. — И это был не Родик.
«...странно, но приятно...»
— Это ли не свидетельство, что ты нашел тот замечательный пальчик, на который приговорен надеть сакральный обруч? — Все четверо: маэстро и его толстый компаньон, татуировка и Мануа пристально вглядывались — Родику казалось — прицельно в его голову. — И со всей ответственностью отдать этому обручу часть собственного тела.
— Если ты можешь засунуть палец в кольцо, чтобы не суметь вытащить его без мыла, — с мрачным пафосом бросил Родик, передразнивая интонацию Кваазена, — значит, ты сам можешь быть пальцем, что заберется в дыру, откуда выбраться ему будет непросто. — Он истерично хохотнул. — Если не невозможно… — Голова его в секунду нагрелась, появилось ощущение, будто сию минуту в ней что-то от чего-то должно оторваться.
«...пошел ты со своим обручем...»
— Ты — сложный мозг, — развел руками Ква-азен, встретившись взглядом с Геквакеном. — При том, что ты со всем согласен. — Он щелкнул пальцами, и в комнате вновь появилась блондинка, а стало быть — виски в стаканах. — Ты — парадокс дьявола. Именно потому ты мне интересен. — Лицо его стало каменным. — Потому ты и можешь быть партией для моей дочери, хотя ты и человек. Ты с легкостью поддаешься на все мои скрытые провокации (я говорю не о том, что происходит сейчас), что благодаря этому, а не отрицанию меня выходишь из-под контроля. Но мы это поправим, познакомься. — Блондинка вооружала компанию стаканами с виски. — Височная. — От походки ее делалось жарко.
— Кто? — Мануа точно метил в душу компании.
— Боль, — с нажимом произнес Кваазен, указывая пальцем на блондинку.
— Боль Сергеевна, — со сладострастием и с отчетливыми нотками уважения продолжил Гек-вакен. — Женщина, сбивающая с ног. — Спящей теперь прикидывалась татуировка.
«...красивое имя…»
— И в паспорте так написано: фамилия — Височная, имя — Боль, отчество — Сергеевна, — подтвердил Кваазен. Он вернулся за стол, с размаху переместившись в поскрипывающее от роскоши кресло. — Занятие ее всегда одно: творить саму себя. И так — с тех пор, как она поняла, что очевидно красива. — В руках маэстро расцвела чашечка с кофе. — В тот самый момент все остальное перестало для нее существовать. Мужчины ее почти не интересуют, зато она весьма интересует их. Такой у нее талант, и я его активно использую в своих целях. Кстати, ей очень подходит ее имя, потому что в любой душе, которую посетит эта женщина, со временем не остается ничего, кроме Боли. Догадываешься, что я задумал?
Родик покачал головой.
— Она будет приглядывать за тобой пару дней, — сообщил маэстро, сплетая пальцы. — За эти пару дней ты настолько свыкнешься с ее обществом, что в отсутствие Боли будешь сходить с ума. И тебе придется побыть с нами хотя бы для того, чтобы иногда иметь возможность видеть эту женщину. — Он ледяно улыбался. — Заодно она настроит твой разум на нашу волну. И моя девочка не будет после казаться тебе столь ужасной. А когда Сашеньке надоест твое среднестатистическое общество, я с удовольствием сделаю так, что ты никогда и никого из нас не увидишь. В твоем сердце останется только Боль. — Все это прозвучало чрезвычайно зловеще. — Ну, может, еще скука.
— За мной не нужно приглядывать. — Родик забегал глазами, пытаясь выглядеть дверь прочь, но равнодушно-красные стены не давали ответа на вопрос, каким образом гости вошли.
«…чтобы куда-то выйти, надо припомнить, как ты вошел...»
— Это нам решать, — осклабился Геквокен. — Тебя нужно наказать за твою глупость. Из всего, что можно было с тобой сделать, — это самое гуманное, пусть и продолжительно-болезненное. Боль оформит счастье, которого ты лишился. Думаешь, удивительные события будут происходить с тобой все время? Ты исчерпал лимит, бытовой мистики больше не будет.
— Она сама не позволит сделать этого, — фыркнул самоубийца. — Сашке нужен я, безумный от нее, а не от кого-то другого.
«...потому что она человек, и этот человек — женщина...»
— Ей не обязательно знать это, — сказал Ква-азен. — Мое преимущество в том, что я всего достигаю — любыми средствами. Нет плохих методов, зато есть наличие или отсутствие результата. А если знать, что все временно, тогда исчезают последние ограничения. Кстати, я не имею в виду жизнь, хотя и жизнь тоже. Помнишь Нокка?
— Помню.
— Он действительно придумал кибербабку. Я украл у него это изобретение, а с ним произошел несчастный случай, после которого он пропал. Сейчас за ним охотятся его собственные детища. Я похож на него в этом плане, так как продал кибербабку МВД, теперь она охотится и за мной, своим вторым отцом.
— Я расскажу ей.
«...и с большим удовольствием…»
— Не получится. — Лицо Кваазена смеялось.
— Почему?
— Я попрошу тебя об этом, — услышал самоубийца. Голос был мятный, но с горчинкой. — Так же как попрошу побыть со мной. — Поле зрения застлала вездесущая блондинка, чей свет заполнил даже пронырливые уголки глаз. — Ты теперь будешь делать все, что я скажу, мой мальчик. — Сильная ладонь с длинными острыми пальцами вплелась ему в волосы затылка и крепко зафиксировала голову. — Тебе понравится быть со мной.
Чувствуя, как рассудок трещит, подобно банке под консервным ножом, Родик увел взгляд вниз, стараясь избежать вдумчивой синевы огромных глаз. Там его встретил вид собственных пуговиц на рубашке, что синхронно на его глазах погнулись, превратившись в ничто. Он предпочел вернуть глаза на место. Сознание нашего героя неумолимо начало меркнуть.
— А теперь задай себе вопрос, — услышал он в самом ухе шепот Кваазена, при этом тело маэстро трепыхалось в стороне. — Зачем ты сюда пришел? Неужели просто поговорить со мной? Неужели ты так хорошо воспитан, что немедленно отреагировал на мою просьбу? — Звуки сочились сомнением, что было чертовски заразно. — Ты инстинктивно, невольно, подсознательно ищешь ее, ищешь везде. Я против вашего союза, поэтому я познакомил тебя с Болью. Я разрушу вашу тягу начиная с тебя.
«...оставьте меня в покое…»
— Ему будет очень хорошо со мной, Кевин, — услышал Родик нежный рокот. — Даже тогда, когда будет очень плохо, все равно будет очень хорошо.
«...я пойду с ней...»
— Вопрос! — подал голос Мануа откуда-то из-за плеча. — Пользуясь случаем, хочу спросить. Перерождение есть или нет?
