– Греми, гроза! Плюй ветром и дождем!В неблагодарности не упрекнуВас, гром и ливень, молния и буря;Ведь я не отдавал вам королевства,Не называл вас дочками родными.С чего бы стал я ждать от вас добра?Вершите вашу волю. Вот я здесьПред вами – слабый, жалкий и несчастныйБольной старик. О буйные стихии!Не стыдно ль вам – со злыми дочерьмиПротив отца седого ополчитьсяВсей вашей силой грозной? О-хо-хо!
– Браво! – услышал Лир и резко повернулся. Увидел возле выхода из убежища ангела. Тот живо аплодировал. – Браво! Ей-богу – браво! Честное слово, у тебя настоящий талант, просто отлично стихи читаешь, с огоньком. Шекспир? Вообще, я не слишком люблю Шекспира, предпочитаю Маяковского. – Он театрально вскинул руку и процитировал: – Ешь ананасы, рябчиков жуй, день твой последний приходит… ну, и так далее.
Лир с опаской покосился на зеркало, но ничего необычного в отражении не увидел. Перевел взгляд на ангела, который не спеша прошелся по комнате и уселся на краешек стола.
– Ты не выкинешь меня? – вырвалось у Лира.
– Что, прости?
– Не выкинешь меня, как грязную тряпку?
– Тебя? Да ты, гляжу, совсем тут от скуки ополоумел. Надо, надо было все-таки велотренажер тебе сюда поставить. Ну как я тебя выкину? Ты ведь самый полезный мой сотрудник, так сказать, первый номер!
– Правда?
Лир не ожидал услышать от ангела подобные слова, тем более после того, как тот заставил его съесть собственное ухо. Даже сомнение возникло: а не мерещится ли все это?
– Чистая правда, я слов на ветер не бросаю, – заверил ангел. – А знаешь, друг мой, выглядишь ты как-то… поганенько, того гляди кони двинешь.
– Мне плохо, – заскулил Лир, привалившись к стене.
– Ну-ну, это ничего. Мы тебя подлечим. Ты мне нужен здоровый и сильный. – В руке ангела появилась крошечная бутылочка. – На-ка, выпей, и будешь как новенький. Ингредиенты для этого снадобья стоят бешеные деньги, квартиру в Москве купить можно, но для тебя мне ничего не жалко.
Лир подошел к ангелу, взял бутылочку. Опять вспомнились слова старика из зазеркалья: «… выкинет тебя, как грязную тряпку». А может, это не снадобье, а яд? Дети в темнице, все пятеро, задание выполнено. Ангел и воскрешал-то его для этого задания, а теперь…
– Пей, не бойся, – услышал он.
И Лир выпил. Жидкость оказалась густой, с терпким вкусом.
– Вот и славно, – одобрил ангел. – Я тобой доволен, ночью ты все отлично провернул. Шума, правда, много наделал, но это ничего, это теперь неважно. Как говорится, цель оправдывает средства, – он щелкнул пальцами. – И вообще, все круто, Андрей Петрович! Мне когда крысеныши рассказали, что вы в логово сектантов залезли, я ушам своим не поверил. Очень отчаянный шаг, очень. И я это ценю. Кстати говоря, – ангел понизил голос, будто секретничая, – я этих сектантов не выношу, бесят они меня.
Лир кивнул, чувствуя, как по телу разливается приятное тепло. В голове рассеивались тучи, разум прояснялся. И боль проходила – дышалось теперь легко, сломанное ребро не беспокоило, а онемевшая рука обретала чувствительность. Он не мог поверить, что оздоровление происходит с такой скоростью. Вот так снадобье! Хотелось подбежать к зеркалу, увидеть подлого старикашку и выкрикнуть в его мерзкую рожу: «Я же говорил, что ты лжец!» Впрочем, Лир сейчас отчетливо сознавал: тот старик на фоне грозовых туч был всего лишь галлюцинацией.
– Как самочувствие? – весело поинтересовался ангел.
– Это… это чудо какое-то! – выдохнул Лир.
На его глаза навернулись слезы благодарности. Стало стыдно за давешнюю мысль о яде. А еще он подумал, что все теперь пойдет по-другому, ведь ангел изменил свое отношение к нему, это же видно! Нет больше презрения и издевательств. За такое определенно стоило терпеть боль.
– Ты мне нужен здоровый и сильный, – повторил ангел. – Но снадобье – это еще не все, у меня есть для тебя подарок покруче.
– Подарок? – Лир глупо улыбнулся и едва сдержался, чтобы не броситься целовать ангелу ноги. – Какой подарок?
– А вот это – сюрприз. Ну прояви же терпение, Андрей Петрович.
– Хорошо! Конечно! Как скажешь! – выпалил Лир, не зная, куда от волнения деть руки.
– Скоро все узнаешь, обещаю. Если ты достаточно окреп, мы прямо сейчас отправимся к твоему подарку.
– Я окреп!
– Уверен?
– Да я в молодости себя лучше не чувствовал!
* * *
Пока шли через лес, Лира так и подмывало спросить, куда же они направляются, но он помнил слова ангела о терпении. В душе порхали бабочки, хотелось бегать и прыгать, как беспечный мальчишка. И смеяться, смеяться, смеяться… Все вокруг казалось таким ярким, наполненным жизнью. Во рту до сих пор ощущался божественный вкус сахара, которым угостил ангел, когда они выбрались из убежища. Лир не уставал твердить себе: «Я буду жить вечно!» – в этих словах не было ни капельки сомнения, они звучали в голове твердо, как ритмы победного марша.
Память возвращала Лира в детство, в те времена, когда он еще не видел тварей, замаскированных под людей. Воспоминания не вызывали грусти, напротив, он чувствовал восторг, будто все хорошее, но забытое наконец вернулось… Вот они с отцом шагают по пыльной дороге, а вокруг колосится пшеница – золотая, искристая под ослепительно чистым небом. Желтый океан, по которому бегут волны, красивый до жути. Отец еще молодой, подтянутый, он рассказывает смешные истории и сам же над ними смеется. Как же хорошо было идти рядом с ним, хотелось, чтобы эта пыльная дорога никогда не кончалась, а золотой океан вокруг шумел вечно.
