– Кто будет оперировать? Доктор Петерсон?
– Да, – ответила она. – Он скоро выйдет из операционной. Сейчас он извлекает донорское сердце.
– Донор здесь, в больнице? – удивилась я. Я думала, что сердце доставят еще откуда-нибудь.
– Да, – ответила сиделка. – Но такое бывает редко.
Мысль о том, что новое сердце для Надии сейчас бьется в груди другого живого человека прямо тут, в этом здании, вызвала у меня смешанные чувства. Я невольно подумала о родных, которые в этот момент теряли близкого человека.
И Джекоб… Он был тут, рядом.
Минувшей ночью он мне приснился. В моем сне он бежал вверх на холм, взмокший от пота. Я не понимала, к чему бы это.
– Дайана, – позвала меня Надия.
Я поймала себя на том, что гляжу куда-то в стену, а сама толкаю коляску взад-вперед, чтобы Эллен уснула.
– Что?
– Мне надо что-то сказать тебе.
Я села ближе к койке сестры и приготовилась слушать.
– Спасибо, что ты согласилась, чтобы Джекоб остался моим доктором, – проговорила она. – Я знаю, эти последние недели дались тебе непросто.
– Все нормально, я не могла поступить по-другому, – заверила я сестру.
– Нет, это было ненормально. Ты проявила невероятное великодушие, ты ничего не говорила о нем, но я знаю, что ты чувствовала. Я видела твои глаза, и я не могу тебя осуждать. Он чудесный человек.
Я вздохнула.
– И блестящий хирург. Вот почему я решила, что он должен направить на тебя все свое внимание.
– Я благодарна тебе за это, – ответила она. – И хочу, чтобы ты знала: все, что ты делаешь для меня, заставило меня поверить в то, во что я никогда не верила прежде.
– Во что?
– В вечную любовь. Прежде я никогда не чувствовала себя частью чьей-то жизни, но теперь понимаю, что это значит и что такое быть одной семьей. Я поняла это, потому что знаю, как мне дорога Эллен и как дорога ты. Я благодарна тебе за те недели, которые мы провели вместе, ведь ты от многого отказалась ради меня.
Я взяла ее за руку.
– Впереди у нас еще больше времени.
Тут кто-то вошел в палату, и ее взгляд устремился туда. Я тоже обернулась, и мое сердце чуть не выскочило из груди – я смотрела на мужчину, который снился мне минувшей ночью.
Наши глаза встретились; я увидела в них то, чего не хотела бы видеть.
Разочарование.
* * *
– Мне жаль, – сказал Джекоб, – но донорское сердце не подходит. Операции сегодня не будет.
Надия села и закрыла лицо руками, а я застыла и не могла пошевелиться.
Нас предупреждали, что такое возможно – что нас вызовут в трансплантационный центр, но донорский орган не подойдет Надии. Он достанется кому-нибудь еще. Однако я не представляла, что эта новость так нас расстроит.
Мы были просто раздавлены. Все наши надежды рухнули.
– Я сожалею, что у меня нет для вас более радостной новости, – сказал Джекоб. Я не могла оторвать от него глаз. – Я действительно надеялся, что это сердце подойдет вам.
Надия со вздохом кивнула.
– Спасибо, – пролепетала я.
Он тоже кивнул, повернулся и вышел.
* * *
Пока Надия беседовала с больничным социальным работником о том, что происходило в этот день, и записывалась к психологу, я ждала одна в длинном коридоре, толкая коляску с Эллен.
Вскоре она заснула здоровым сном, а я думала, думала о разных вещах и удивлялась, почему все так сложно. Почему Надии опять не повезло? Хоть бы раз в жизни ей повезло для разнообразия. Разве мало невзгод выпало на ее долю?
Опустошенная до предела, я закрыла глаза и прислонилась головой к стене.
Через несколько секунд я почувствовала, как по моему телу пробежало электричество.
Я открыла глаза и увидела перед собой Джекоба. На нем был чистый операционный костюм.
Внутри меня вспыхнула паника. Мы долго смотрели друг на друга, не говоря ни слова, потом Джекоб взялся за ручку детской коляски и жестом велел идти за ним. Он толкал коляску с Эллен по коридору. Так мы пришли в подсобку.
Не успела я опомниться, как он обнял меня и прижал к себе. Я обхватила его руками за шею и прильнула к нему с отчаяньем и страстью. Потом он впился в мои губы, и у меня захватило дух. Я гладила его волнистые волосы. Моя радость пьянила меня, я дрожала всем телом. Чувствовала себя словно умирающий от голода путник, который внезапно видит перед собой корзину с восхитительными спелыми плодами и набрасывается на них.
У меня кружилась голова, дрожали колени. Завершив поцелуй, Джекоб прижал меня к себе и шепнул на ухо:
– Я не мог не повидаться с тобой.
Я вздохнула.
– Все эти недели я ужасно, мучительно скучала без тебя.
Джекоб опять поцеловал меня и взял в ладони мое лицо.
– Я рассчитывал, что сегодня пройдет операция. Хотел дать Надии новое сердце. Но не получилось. Мне очень жаль.
– Ты ни в чем не виноват, – ответила я. – А мы не теряем надежду. Будут и другие сердца.
Джекоб кивнул и опять хотел меня поцеловать, но тут ожил его пейджер. Он взглянул на него и сообщил:
– Мне надо идти.
Он сжал мою руку, поцеловал ее и стремительно удалился.
Глава 74
Когда мы возвращались домой, Надия молчала всю дорогу и глядела на убегавшие назад улицы, прижавшись лбом к стеклу.
– Ты о’кей? – спросила я, бросив на нее взгляд, потом оглянулась на Эллен. Девочка лежала в детском кресле позади матери.
– Не знаю, сколько я еще смогу продержаться, – сказала она мне.
Я не в первый раз опасалась, что у нее может начаться депрессия. Она знала свои пределы и не могла делать то, что ей хотелось. Не могла подолгу гулять с Эллен в парке, не могла никуда поехать, не могла устроиться на работу. Пока ожидание не закончится, у нее не было будущего. Конечно, ей было все труднее сохранять надежду.
– Давай считать это генеральной репетицией, – сказала я. – Ты ведь знаешь, что говорится о генеральной репетиции, если она неудачная.
Я рассчитывала, что она закончит мысль за меня, но она продолжала отрешенно глядеть в окно.
Я положила руку сестре на колено. Мы подъехали к нашему дому.
– В следующий раз все получится, – заверила я, хотя не в моей власти было сдержать это обещание. Этого не мог никто.
Сначала я помогла зайти в дом Надии, потом вынула из машины детское кресло и внесла в дом Эллен. Малышка заплакала; я поставила кресло на пол кухни и пошла готовить бутылочку.
