Эллен капризничала. Надия пела ей колыбельную.
– Она распугает нам всю рыбу, – засмеялся Джекоб. – Возможно, нам придется есть стейк.
– Пожалуй, это не так плохо, – заметила я, кладя руку ему на плечо. – Ты превосходно жаришь стейки, но только постарайся, чтобы было меньше жира.
Он одарил меня своей сексуальной улыбкой и пошевелил удилище, протащив крючок по воде. Спиннинг дрогнул и согнулся, и Джекоб дернул леску на себя.
– Клюет.
Леска натянулась; Джекоб крутил катушку, и вскоре из воды показалась огромная форель.
– Поймал! – закричала я с восторгом.
Эллен заплакала еще громче.
– Похоже, что у нас все-таки получится рыбный обед. – Джекоб вытащил добычу на берег. Рыба шлепнулась на доски причала.
Я присела на корточки и смотрела, как Джекоб снял форель с крючка и бросил в ведерко.
– Молодец, хирург, – сказала я.
Он взглянул на меня своим лукавым взглядом, от которого у меня неизменно захватывало дух.
– Дайана!
В голосе Надии звучала паника, и у меня все похолодело внутри. Мы с Джекобом выпрямились, и я помчалась к сестре.
– Что такое? – крикнула я, подбегая к ней.
Она что-то неловко вытаскивала из кармана, переложив Эллен из одной руки в другую.
– Мой пейджер, – сообщила она. – Он только что заработал.
Мы посмотрели в глаза друг другу, потом она проверила пейджер, чтобы убедиться, что ей не почудилось. Я повернулась к Джекобу.
– У нее запищал пейджер, – сообщила я.
Он тут же достал свой телефон и позвонил в больницу доктору Рейнолдсу.
– Эй, – спросил он. – Что там у вас?
Он выслушал ответ и взглянул на часы. Потом посмотрел на нас и кивнул.
– Мы будем через два часа. – Он нажал на отбой. – Похоже, сегодня твой день, – сказал он Надии. – Ты готова?
Она улыбнулась ему, и ее глаза наполнились слезами.
– Да, готова.
Я взяла Эллен из ее рук. Потом Джекоб помог Надии встать на ноги.
Эпилог. Надия
Когда мы вчетвером ехали с озера в больницу, где, возможно, мне предстояла сложная операция, я не сводила глаз с Эллен, лежавшей в детском автомобильном кресле. Еще я смотрела в окно на пестрый, красочный осенний лес, и у меня на душе был удивительный покой.
Я уже сказала Дайане и Джекобу, что никогда еще не была такой счастливой. В это холодное октябрьское утро, – сидя на тихом берегу озера с дочкой на руках, – я чувствовала себя буквально на седьмом небе. Я твердо верила, что, если даже скоро умру, я уйду из этого мира с сознанием, что я прожила полноценную жизнь, потому что добилась того, что может не всякий.
Каким-то чудом я пробилась сквозь стены моей детской изоляции и научилась верить и любить. Несмотря на годы, прошедшие отдельно от моей сестры, и на наши различия, и на ужасные ошибки, которые я наделала, она все равно любила меня и простила.
Потом я стала счастливой матерью – хотя ничего мне не подавалось на серебряной тарелочке. Я долго и отчаянно цеплялась за жизнь, чтобы не умереть раньше времени, чтобы успеть подержать на руках своего ребенка. Любовь, которую я чувствовала к дочке, давала мне силы. Прежде я даже не знала, что можно так безмерно любить.
Когда мы подъезжали к больнице, я подумала – интересно, знала ли моя родная мать такую любовь? Смогла ли она подержать на руках нас с Дайаной хоть мгновение, до того как умерла? Возможно, когда-нибудь я встречусь с ней, и она расскажет мне обо всем.
Но в этот конкретный день мне предстояло сделать нечто важное. Моя борьба еще не закончена. Мне предстояло узнать, подходит ли мне чужое сердце, а если да, то я приму его и буду благодарна за великодушный дар моего донора…
Впрочем, я делаю ужасную вещь – держу вас в неведении.
Доктор Рейнолдс блестяще сделал операцию, и я у него в неоплатном долгу.
После трансплантации прошло три недели, и я снова вернулась домой к Эллен и Дайане, хотя бригада трансплантологов до сих пор внимательно наблюдает за мной. Я принимаю лекарства, чтобы мое тело не отторгло новое сердце, и пока что все обходится без осложнений, хотя до полного выздоровления путь еще долгий и тяжелый.
Я часто думаю о человеке, который подписал донорскую карточку и спас мне жизнь. Каковы были обстоятельства его или ее смерти? По мотивам конфиденциальности я получила ограниченную информацию, но невольно думаю о его семье, о том, как трудно пришлось его близким. Надеюсь, они понимают, как я им благодарна.
Я с наслаждением живу, потому что каждое мгновение – каждый удар сердца – это дар, а жизнь меня научила, что подарки нельзя не принимать.
Пожалуйста, не забывайте об этом, если даже все в жизни кажется вам безнадежным. Тем более в такой ситуации. Потому что никогда не знаешь, когда все внезапно повернется к лучшему, и ты окажешься в ситуации, какую никогда не смог бы предсказать.
Может, в будущем вас ждет кто-то, кто изменит все. Может, вас ждут такие подарки, которые удивят.
Живите ради этого. Мечтайте об этом. Или, если вы уже это получили, цените этот дар.
