Правда, была большая вероятность того, что царь Палак оставит под Херсонесом значительный отряд, а сам с основными силами будет стеречь стратега, чтобы помешать высадке вражеской армии на берег. И вот тогда решающее сражение, к которому стремился Диофант, произойдёт гораздо раньше, чем если бы он высадился в Херсонесе. Там бы ему диктовал условия Палак, а так он навязывал свою волю скифскому царю. Стратег был уверен в своих силах и жаждал встречи с врагом на поле боя. Ему была нужна решительная победа в битве, после которой армия Понта должна была ударить на Неаполь Скифский.
Но в том же направлении, что и Диофант, мыслил скифский царь Палак. Зная от лазутчиков, что вражеская армия не стала высаживаться Херсонесе, он задумался над тем, какой сюрприз ему готовит полководец Митридата. И когда же царю донесли, что понтийский флот готовится к отплытию, он сразу понял, в чем дело. Палак оценил, какие это может иметь последствия для скифов, оставил всю пехоту в лагере, а сам с тяжёлой и лёгкой конницей ринулся к морю. Поэтому, когда корабли Диофанта уже подходили к берегу, там их поджидало войско скифов во главе с царём.
Флот приблизился к побережью, и когда понтийские суда оказались на расстоянии полёта стрелы, скифы натянули луки. Туча стрел посыпалась на вражеские корабли, многие из них летели, оставляя за собой шлейф из дыма. Понтийские пехотинцы подняли щиты, прикрываясь от смертоносного дождя, а моряки стали спешно убирать паруса, опасаясь пожара. Стрелы вонзались в борта и палубу, поражали суетящихся моряков, но корабли по-прежнему неумолимо приближались. Лучники Диофанта открыли ответную стрельбу, сбивая с коней тех из вражеских стрелков, что выезжали прямо на мелководье. Когда же передние корабли зарылись носами в прибрежный песок, то в бой вступила легкая пехота понтийцев, и на скифов обрушился град дротиков, камней и копий. Всадники, теряя людей и лошадей, отхлынули от воды. Сразу же с бортов попрыгали в море тяжёлые пехотинцы и, стоя по пояс в воде, начали формировать фалангу. Затем, ощетинившись копьями сариссофоры, стали медленно продвигаться к берегу.
И тогда царь Палак принял решение – атаковать! Атаковать пехоту врага, пока строй фаланги ещё не сформирован, пока не все неприятельские войска высадились с кораблей, пока есть шанс сбросить солдат Диофанта обратно в море. С боевым кличем, поднимая тучи брызг, лавина скифских всадников, ринулась в атаку на мелководье, где строились в боевой порядок понтийцы. Фалангиты теснее сомкнули ряды, и вражеская кавалерия с разгону в них вломилась – сотни наездников сразу повисли на понтийских копьях, а пронзённые кони повалились в покрасневшую от крови воду. Облаченные в тяжелые доспехи скифские аристократы поражали пришельцев из-за моря ударами копий, а когда те ломались в гуще рукопашной, хватали боевые топоры и палицы и начинали яростно гвоздить по бронзовым понтийским шлемам. В некоторых местах скифам удалось потеснить врагов, и бой переместился к кораблям, но с высоких палуб на всадников опять полетели копья и дротики, и яростный натиск бойцов Палака остановился. Лучники Диофанта взобрались на мачты, оседлали борта кораблей и, возвышаясь над сражением, стрелами поражали вражеских наездников, внося в их ряды смятение и сумятицу.
Тем временем новые корабли подходили к берегу, бойцы с них прыгали в воду, вставали плечом к плечу и, двигаясь вперёд, присоединялись к сражающимся товарищам. Сариссофоры отчаянно кололи пиками вражеских коней и всадников, изо всех сил стараясь удержать строй. Понимали, что если он рухнет, то все они так навсегда и останутся на этом залитом кровью берегу.
И тяжелая пехота Диофанта устояла!
Натиск скифов начал слабеть, то там, то здесь конь выносил из схватки одинокого всадника, а потом беглецов стало значительно больше. Тысячи мертвых людей и лошадей завалили прибрежную полосу, а бой всё продолжался. Сыпавшиеся с кораблей стрелы и дротики окончательно привели в расстройство ряды кавалерии Палака. Воины Диофанта ощутили привкус победы и, почуяв, что дух врага надломлен, усилили натиск. Боевой клич понтийцев разносился по окрестностям, передние ряды фаланги вышли на берег и наконец, полностью сомкнув строй, ударили по врагу. Скифы не выдержали, стали разворачивать коней и обратились в бегство. Причем это бегство не было притворным, потому что армия царя Палака потерпела самое настоящее поражение.
Никто не преследовал побеждённых врагов, понтийская кавалерия так и не успела выгрузиться с кораблей и принять участие в битве. Стратегия Диофанта восторжествовала над скифской доблестью, и военный разгром скифов стал свершившимся фактом. Стратег стоял на берегу, окровавленное море плескалось у его ног, тысячи убитых и раненых лежали вдоль берега, а полководец уже прикидывал, куда может бежать разбитый противник и где теперь ему нанести следующий удар. И по всему выходило, что для того, чтобы лишить Палака любой поддержки на землях Таврики, надо сначала нанести удар по племени тавров, а затем наведаться в Боспорское царство.
* * *
О боевых действиях армии Понта во время первого похода против скифов известно очень немного, причем всё из того же «Почётного декрета». Из текста следует, что Диофант, «будучи же приглашен им (Митридатом) и приняв на себя ведение войны со скифами, он, прибыв в наш город, отважно совершил со всем войском переправу на ту сторону; когда же скифский царь Палак внезапно напал на него с большим полчищем, он, поневоле приняв битву, обратил в бегство скифов, считавшихся непобедимыми, и таким образом сделал то, что царь Митридат Евпатор первый поставил над ними трофей; подчинив себе окрестных тавров и основав город на том месте, он отправился в Боспорские местности и, совершив в короткое время много важных подвигов, снова воротился в наши места и, взяв с собою граждан цветущего возраста, проник в середину Скифии. Когда же скифы сдали ему царские крепости Хабеи и Неаполь, вышло то, что почти все сделались подвластными царю Митридату Евпатору; за что благодарный народ почтил его приличными почестями, как освобожденный уже от владычества варваров». Вот, собственно, и всё. Но даже из этого небольшого сообщения можно составить представление о дальнейшем ходе кампании, о том, каким образом полководец Митридата завершил боевые действия.
Поход против тавров был удачен, а основывая в тех краях город и оставляя в нем гарнизон, Диофант брал горцев за горло, удерживая от помощи соседям-скифам. Сообщение о том, что понтийский стратег основывал на занятых землях города, косвенно подтверждает и сообщение Страбона: «Была еще какая-то крепость – Евпаторий, основанная Диофантом, когда он был полководцем Митридата. Это – мыс приблизительно в 15 стадиях от стены херсонесцев, образующий значительной величины залив, обращенный к городу. Над этим заливом расположен лиман, где есть соляная варница». Если исходить из того, что греческий стадий равен 178 м, то получается, что эта крепость находилась совсем рядом с городом. Однозначно, что не в землях тавров. Правда, есть версия о том, что в районе современного городища Кара-Тобе, которое находится на западном побережье Крыма, между городами Евпатория и Саки, тоже была крепость, построенная воинами Диофанта. Как видим, информация Страбона расходится с сообщением «Декрета» о том, что город был основан в землях тавров, поскольку тогда это было бы значительно южнее.
