– А вы что, часовых дел мастер?
– Ну, что я мастер, это по-любому. А каких дел – это ты сама можешь проверить… хочешь?
– Не уверена, – фыркнула Вера.
Она как раз проходила мимо него к шкафу, когда рука Виталика резко опустилась и ущипнула ее за попу. Вера развернулась, отступив на шаг, в гневе:
– Виталий, а вот руки распускать не нужно.
– Ну-ну, что ты. Это так… – лыбился он.
– «Так» не надо.
– Неприступная? – сощурился Виталик, смерил ее пренебрежительным взглядом и вернулся к часовому механизму.
– Вот именно.
– А Сашка ша-астает… – протянул тот невзначай, пошарил в кармане и выудил оттуда Сашину зажигалку. Вера посмотрела на тумбочку, где видела ее в прошлый раз. Там, естественно, было пусто. Виталик спрятал зажигалку обратно в карман. – Ай-яй-яй, нехорошо. Неувязочка в показаниях, гражданка Вера.
Вера застыла.
– Мне кажется, вам пора идти, – прохладно посоветовала она.
– Это тебе пора идти. За меня. Иди за меня, Вера, – паясничал Виталик. – Штампа в паспорте не обещаю – нету его, паспорта. А вот теплую коечку – как не хрен делать. А?
– Перестаньте юродствовать.
– Кого уродствовать? Это я, что ли, урод? – разозлился Виталик. – Ну-ну…
Он встал и направился к Вере, вальяжно, с угрозой, хоть и прихрамывая. Вера отступала, поглядывая в поисках чего потяжелей:
– Перестаньте, Виталий, еще шаг, и я закричу. Все поселение сбежится.
– Кричать пока рано, – зашептал он. – Потом будешь, и кричать, и стонать. И еще просить.
Он прижал ее к столу так, что она почти села на столешницу, и дышал в лицо.
– Что, Сане можно, а мне нельзя? Его обслуживаешь, а меня не хочешь? Какая тебе разница? А если пискнешь – придется под всем поселением полежать. Думаешь, так просто проканает? Хочешь всех сразу, шлюха подзаборная?
Он попытался обслюнявить ее губы поцелуем, но Вера изловчилась, схватила часы, забытые на столе, и огрела его по голове.
– Ах ты, тварь поганая! – Он залепил ей пощечину, так, что она отлетела. Но часы из рук не выпустила. Виталик завис над ней. Из рассеченного места на его голове побежала тоненькая струйка крови.
– Ты мне еще ответишь. Живого места не останется, – прошипел он, зажав рану ладонью. Потом отошел к раковине и стал смывать кровь. Вера поднялась на ноги, держа часы как оружие. Виталик вдруг изменил настрой и ухмыльнулся ей:
– Люблю таких. Настоящая сучка. Упеку вот твоего хахаля еще раз в ШИЗО, его на зону кинут. Вот и покувыркаемся. Да, сладенькая?
Вера смотрела на него с омерзением. Виталик послал ей издевательски воздушный поцелуй и ушел так же через окно. Дрожащая девушка перевела взгляд на часы. Минутная стрелка с щелканьем перескочила на следующее деление.
Вера наигрывала на гитаре веселую мелодию, сидя на окне.
Антонина Сергеевна сидела на стуле, натирая мазью свои варикозные ноги, и поглядывала на Веру удовлетворенно:
– Ну слава богу, улыбаешься. А то всю неделю как туча.
Вера улыбнулась, поглядывая на висящие теперь на стене часы.
Стрелки ползли к двенадцати. Девушка соскользнула с подоконника, поставила в угол гитару. Покормила рыбок в аквариуме.
Взглянула на себя в зеркало, начала переплетать косу.
– Как отец? – допытывалась Антонина.
Вера пожала плечами.
– Может, помиритесь?
– Антонина Сергеевна… Человек сам решает, как ему жить. Я же ему не объясню…
– Вот уж седина в бороду. Катя эта его с Ленкой моей в одном классе училась. Вот такую помню, – показала она рукой. – Пешком под стол ходила.
Вера ловко заплела волосы и снова посмотрела на часы. Был полдень.
– Пойду я погуляю…
– Куда собралась?
– Да просто, – ответила Вера как можно беспечнее. – В теплицы загляну.
– Ну иди. К баракам ни ногой.
– Я и не думала, – улыбнулась Вера и вышла за дверь.
Ее лицо излучало предвкушение. Она сошла со ступенек и, вместо того чтобы перейти через двор, шмыгнула за угол, в тот укромный уголок, заросший бурьяном, что располагался за ржавой бочкой, полной дождевой воды. Присела на корточки и стала ждать. На лице блуждала улыбка, и девушка часто выглядывала из-за бочки во двор в нетерпении.
Лопухи с другой стороны зашевелились, Вера вздрогнула. И тут же кинулась на шею Саше. Они долго целовались. Потом просто сидели, прижавшись друг к другу, потом смотрели в глаза друг другу. И все без слов.
Наконец Саша отстранился немного:
– Мне пора.
– Куда? – попыталась удержать его Вера. Он поцеловал ее в лоб, благоговейно.
– Я ночью приду…
Он нырнул в лопухи у забора и исчез. Вера осталась сидеть на корточках у бочки, запрокинув голову и мечтательно глядя в небо.
И, конечно, она не заметила, что за углом стоит Антонина Сергеевна. Поэтому, когда женщина зашла за бочку и тень от нее упала девушке на лицо, Вера вздрогнула.
– Вера-Вера… – сокрушенно вздохнула Антонина.
– Я…
– Да молчи уж, видела все, и так ясно. – Антонина Сергеевна поставила у ног большую лейку и оперлась на бочку. Смотрела она сокрушенно и огорченно:
– Ну что ты творишь, а?
Вера молчала. Ей было все равно.
– Вера, он же бандит. А ты такая хорошая девочка. Ну как же так получилось, а?
– Он тоже хороший.
– Знаем мы уже таких хороших, видали. Вера, дочка, ну ты же работаешь тут, папаша твой тут же сидел, ну неужели ты народ этот не выучила еще, а?
Вера подскочила к Антонине Сергеевне и обняла ее:
– Это другое. Он другой. Тоже. Все будет хорошо.
– Дурочка ты… Блаженная, но дурочка… – прижала ее к себе Антонина Сергеевна, совершенно по-матерински.
– Нет, я точно знаю, что все будет хорошо, – шептала Вера с закрытыми глазами. – Срок закончится, и мы вместе отсюда уедем. Поселимся в городе, ну а может, где-то еще, это же неважно. Я всегда буду рядом, он больше не будет ничего такого делать. Я же его от всего могу защитить. Он сильный, но такой беззащитный. Я его спасу от всего. Надо только захотеть, это просто! Просто! Вот я его так обниму и никуда от себя не отпущу. Забудет, что до меня было… И все будет хорошо.
Вера вдруг заплакала и уткнулась лицом в полную грудь Антонины, и та ласково поглаживала хрупкую, с выпирающими косточками спину девушки. Они постояли так, уже молча. Вера изредка всхлипывала.
– Дай бог, деточка, – наконец вздохнула женщина.
