Включили свет — тайник был оборудован автономным генератором, от которого работал кондиционер. Все помещение было забито нацистскими трофеями, вывезенными из разных стран Европы.
На алтаре с причудливой резьбой из знаменитой церкви Святой Марии в польском Кракове лежал старый кожаный футляр. В нем, на потертом алом бархате, покоилось Копье Лонгина.
Пока офицеры с удивлением взирали на ценнейшие трофеи, лейтенант Хорн и капитан Томпсон обнаружили, что имперская корона, скипетр, держава, меч святого Маврикия и императорский меч — пять реликвий из венской сокровищницы — отсутствуют. Смущенных Фрейса и Шмайсснера снова подвергли допросу.
Оба немца дали одинаковые показания, что неизвестный им полковник СС 2 апреля забрал сокровища у Вилли Либеля прямо перед входом в туннель на Обере-Шмидгассе. Их рассказу поверили. Эти свидетельства совпадали с ходившими среди пленных эсэсовцев слухами, будто сокровища затоплены в озере Целль в Австрии.
Однако дотошный Хорн решил сверить показания Фрейса и Шмайсснера и нашел в них небольшие расхождения. Его настойчивость была вознаграждена. Вскоре нашелся второй тайник на Панирсплац, где хранились остальные имперские регалии.
Никого из американских сенаторов, побывавших в послевоенной Европе, или высокопоставленных генералов США, приехавших в Нюрнберг, чтобы увидеть нацистские трофеи в подземном бункере, древние легенды о Копье Лонгина никоим образом не заинтересовали. Единственным исключением стал «генерал-задира» Паттон — одна из самых колоритных личностей (и, возможно, лучший командующий союзников) Второй мировой войны.
Генерал Паттон увлекался историей, верил в реинкарнацию, сам проводил разыскания на тему Грааля и при виде Копья Судьбы пришел в сильное возбуждение. Он извлек его из кожаного футляра и вынул золотой штырь, соединявший вместе две части наконечника.
Этот загадочный человек, который во время битвы за Сицилию нашел время взглянуть на замок Калот-Эмболот на вершине Монте-Кастелло, затребовал к себе немецких историков, чтобы они подробно рассказали ему о древнем оружии и связанных с ним легендах.
Паттон захотел узнать, когда точно в наконечник был вставлен штырь, и пришел в ярость, как только выяснилось, что об этом никому ничего не известно.
Паттон был единственным американским генералом, который осознал всю значимость того, что теперь Копьем Судьбы обладали США. И он понял зловещий смысл последних событий, произошедших во исполнение связанных с Копьем легенд: американцы открыли секрет ядерного оружия и готовились сбросить атомные бомбы на Японию с целью немедленно закончить войну на Дальнем Востоке.
Для прошедшего огонь и воду генерала, который все еще верил в рыцарство на войне, применение атомного оружия означало конец эпохи, когда человеческая индивидуальность имела какое-то значение. Держа в руках талисман власти, он сказал своим помощникам, что человечество ждут самые ужасные времена за всю историю цивилизации. Его молодые подчиненные ничего не знали об атомной бомбе, которая тогда была строго охраняемым секретом. Они спрашивали себя: что может быть ужаснее гитлеровского режима с его концентрационными лагерями? Им казалось, что генерал тронулся рассудком.
А Паттон понимал, что человечеству предстояло пережить немало бед, и предвидел опасное противостояние между Америкой и Россией.
Солдаты 3-й дивизии стояли на карауле у массивных стальных дверей у входа в бункер на Обере-Шмидгассе, когда американский самолет сбросил бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Начался атомный век.
Вскоре разгорелась дискуссия о том, куда следует переместить реликвии. Американцы не могли обеспечить круглосуточную охрану этих бесценных сокровищ. Новое австрийское правительство потребовало возвращения того, что они называли габсбургскими регалиями, в Вену. Немцы утверждали, что древние германские регалии принадлежат им.
В один прекрасный день появился нижеследующий документ:
Австрийское правительство обратилось с просьбой к американскому военному командованию в Германии передать ему реликвии Священной Римской империи, которые в настоящее время находятся под охраной в Нюрнберге. В связи с этим считаю своим долгом сделать нижеследующее заявление.
Ни члены семьи Габсбургов, ни Австро-Венгерская монархия, ни даже Австрийская Республика после 1919 года не доказали своих прав на эти регалии. Они хранились в сокровищнице в Хофбурге в Вене как «выставленные для показа» и значились в каталогах как «отдельные экспонаты».
Регалии попали в руки Габсбургов, а затем и оказались во владении Австрийской Республики незаконным путем. Требование вернуть их на прежнее место в Германию остается в силе. Переговоры об их возврате были близки к завершению. Немецкий народ имеет право на решение вопроса в свою пользу и заинтересован в нем.
Перемещение регалий в Нюрнберг в августе 1938 года, произведенное по решению властей рейха, произошло благодаря воссоединению Германии и Австрии в марте 1938 года. Нельзя не признать, что это было сделано и потому, что в Нюрнберге тогда проводились съезды нацистской партии, и нацистская пропаганда сыграла свою обычную роль. Однако главным было то обстоятельство, что Нюрнберг имеет историческое право на регалии — право, которое остается у него в настоящее время и которое нельзя игнорировать.
Нынешний юридический статус регалий не позволяет говорить о них как о чьей-то собственности — они самоценны и не могут никому принадлежать. Наша позиция заключается в том, чтобы взять их на попечение.
Данные регалии нельзя рассматривать в том же контексте, что и многочисленные произведения искусства, похищенные или нелегально вывезенные нацистским правительством или его представителями из разных стран. Все относящиеся к ним вопросы следует решать особо.
В связи со всем вышеизложенным обращаемся с просьбой к союзному военному командованию не принимать относительно регалий никаких решений до всестороннего изучения всех относящихся к этому вопросу исторических и юридических документов. Необходимо также выслушать все заинтересованные стороны и провести консультации с авторитетными юристами и государственными деятелями, которым можно доверить принятие такого ответственного решения.
От имени города Нюрнберга:
доктор Эрнст Гюнтер Трохе,
директор Германского национального музея.
Нюрнберг, 1 января 1946 года.
Окончательное решение принял генерал Дуайт Эйзенхауэр — командующий войсками союзников в Европе. Он постановил: вернуть регалии Габсбургов в Австрию.
Генерал Мюллер, военный губернатор Баварии, послал в связи с этим подполковнику Чарлзу Эндрюсу, военному коменданту Нюрнберга, телеграмму, предписывающую обеспечить все необходимые меры предосторожности при перемещении священных предметов из Нюрнберга.
Двери подвала на Обере-Шмидгассе открылись 4 января 1946 года. Имперские регалии доставили на аэродром, погрузили в самолет и отправили в Вену.
Двумя днями позже генерал Марк Кларк передал реликвии бургомистру Вены. Это была короткая неофициальная церемония без всяких напыщенных речей. Бургомистр распорядился временно разместить регалии Габсбургов в подвале Австрийского почтового банка.
