Такегами замолчал. В наступившей тишине он отчетливо услышал легкий трепет крыльев того чувства, которое Казуми до недавних пор держала в себе, крепко сжимала в руках, а теперь наконец выпустила на свободу.
Разумеется, девушка тоже слышала этот звук. Не могла не слышать. Склонив голову набок и прищурив глаза, она, казалось, наслаждалась шелестом крыльев покинувшего ее чувства. Наконец Казуми заговорила:
— Это была ошибка. Я запуталась. Я… следила за отцом.
— Нам это известно.
— И когда все четверо членов этой «семейки» решили встретиться, я поняла, что не могу не воспользоваться таким отличным шансом увидеть их вместе. Я ушла с экзамена и отправилась на станцию, где они условились встретиться. Мне очень хотелось посмотреть на них. Я представляла, как испорчу им веселье, прервав их милые «семейные» посиделки.
Такегами кивнул.
— К сожалению, я опоздала. Я упустила свой шанс — эта мысль казалась мне невыносимой. Надо же было так облажаться!
— Но ведь можно было подождать, когда они решат встретиться снова?
— Наверное, именно так мне и стоило поступить, но я не могла больше терпеть, — по-детски капризно сказала Казуми и виновато посмотрела на Такегами.
— Терпеть что?
— Мне надоело без конца шпионить.
— Понимаю.
— В течение недели у меня это редко получалось, но на выходных я следила за каждым папиным шагом. Иногда, правда, я теряла его из виду, а иногда мне приходилось прекращать преследование, потому что риск быть замеченной оказывался слишком велик.
— Ясно.
— Однажды я видела, как он направился в клуб «Бриллиант». Там его ждала эта девушка.
Казуми стала свидетельницей разговора отца с Наоко Имаи.
— Я была уверена, что она и есть его виртуальная дочка, «Казуми».
Ведь в самом деле, Рёсукэ Токорода писал Казуми, что хочет встретиться с ней снова.
— В тот же день я выяснила, как ее зовут, узнала, что она работает в том клубе, и потом…
Потом Казуми вернулась туда. Она пришла не одна — с ней был Татсуя Исигуро.
— Я обо всем ему рассказала. Он сказал, что переживает за меня, и увязался за мной.
— В тот вечер на нем была куртка цвета «синий миллениум»?
— Да. — Казуми нервно облизнула губы. — Татсуя купил эту вещь в каком-то секонд-хенде, но потом понял, что ее цвет слишком яркий, и носил не часто. В тот вечер он был в этой куртке. — Голос девушки вдруг стал совсем тихим. — Татсуя отлично понимал, что мы с ним отправляемся не на романтическое свидание, а потому решил надеть то, что обычно не носил.
— Каков был ваш план?
— Мы собирались найти ее и отвести куда-нибудь, где было бы можно спокойно поговорить.
— Она ведь могла не захотеть пойти с вами?
— Она и не захотела. Однако я предвидела такой поворот событий и на всякий случай прихватила капроновую веревку. — Казуми закрыла глаза. — Мама всегда прибирает веревки, которыми обвязывают почтовые посылки, свертки и пакеты, и сматывает в клубок. Я отмотала немного и взяла с собой. Думала, что свяжу эту девицу, если она станет сопротивляться.
— Что произошло дальше?
— Эта Наоко оказалась настоящей стервой.
— И?..
— Разговаривая с ней, я поняла, что она не та, кого я ищу, не виртуальная Казуми. Но у этой дряни был роман с моим папой, и она мне об этом тут же радостно поведала.
— Вот как?
— Да, у нее хватило наглости сказать мне, что она узнала меня, потому что мой отец показывал ей мое фото. Она принялась насмехаться надо мной: «Так вот, значит, ты какая, малышка Казуми! Ну и ну!» — Девушка опустила голову и открыла глаза. — Она тыкала в меня пальцем, пялилась на меня и веселилась от души. Не понимаю, что она нашла смешного? Над чем так хохотала? Может, эта сучка и мой отец вместе издевались над нами? Я не выдержала и бросилась на нее. От неожиданности девица упала, выражение ее лица моментально изменилось: улыбку сменила гримаса страха. Я увидела, что она пытается отползти в сторону и подняться, и тогда…
Казуми сжала кулаки. К счастью, к тому времени ангел уже вылетел из ее ладоней — иначе сейчас она бы точно его раздавила. Казалось, меж судорожно стиснутых пальцев вот-вот выскользнут кусочки ее разбитого сердца и заструится горячая кровь.
— Это я убила ее, — тихо призналась девушка. — Татсуя тут ни при чем.
Тикако едва заметно кивнула.
— Отец сразу все понял.
Кулаки Казуми все еще были сжаты, но невидимый поток крови, кажется, перестал литься сквозь пальцы. Девушка смотрела в пространство перед собой. Наверное, на самом деле ее взгляд был устремлен внутрь себя и перед ним бешено мелькали самые разные чувства и эмоции.
— Он понял, что это я убила Наоко. Уж не знаю, какая птичка ему об этом напела. Я сразу догадалась, что этот негодяй в курсе: он стал совсем по-другому обращаться со мной. В тот вечер я предложила ему встретиться на стройке. Я сказала, что не хочу говорить с ним дома, потому что это расстроит маму.
— И ты позвала Татсую с собой?
Казуми поджала губы и кивнула.
— Мне очень жаль, — сказала она еле слышно.
Видимо, это извинение предназначалось ее отсутствующему бойфренду.
— Чей нож был найден на месте преступления?
— Мой, я его купила.
— Купила?
— Да.
— Зачем?
— Чтобы отец не смог ничего мне сделать.
— Ты боялась, что он тебя ударит?
— Нет, он не стал бы меня бить, но я думала, что он сдаст меня в полицию.
— Ну, ты поговорила с отцом, рассказала ему о том, каково тебе. Почему после этого ты не успокоилась? Ведь ты вроде бы добилась всего, чего хотела.
— Сказать по правде… я не ожидала, что он так разоткровенничается со мной.
— О чем?
— О своих отношениях с этими идиотами. О том, какие они замечательные, эта «Казуми» и остальные двое.
— Ты хочешь сказать, что после того, что случилось с Наоко, ты все еще хотела знать правду о виртуальной семье?
Казуми ничего не ответила. Такегами вдруг показалось, что на какой-то миг перед ним распахнулась бездна души этой маленькой девочки, скрытая от нее самой, и в этой бездне кипела ненависть и бушевало непокорство.
— Именно для этого я его туда и позвала, — решительно сказала девушка. — После случившегося я хотела встретиться с каждым из них и обо всем им рассказать: они должны были узнать, что окончательно вывели меня из себя и что их дурацкие игры стоили жизни человеку. В первую очередь я хотела встретиться с отцом. Я решила, что заставлю его выслушать меня, чего бы мне это ни стоило.
