Наша первая схватка проходила у меня дома, в Оклахоме, и в третьем периоде я вел 4:0. Дон смог провести переворот и пытался удержать меня на спине. Он получил два балла за переворот и проводил удержание. Удержание соперника на спине в течение двух секунд стоило два балла, в течение пяти секунд – три балла.
Я как сумасшедший пытался сбросить с себя Дона, потому что три очка принесли бы ему победу. Он продолжал жестко удерживать меня, и я почувствовал, как его пах, прижимая мне руку к ковру, вдавливался в мою ладонь. Я должен был освободить свою руку, иначе я бы проиграл. На какую-то долю секунды я сжал Дону яйца. Он закричал и отскочил от меня, как пробка из бутылки шампанского. Я резко перевернулся на живот. Дон обратился с жалобой к рефери, однако тот не заметил моего движения и показал Дону: «Продолжайте борьбу». Схватка завершилась вничью со счетом 4:4.
Как правило, Джон не обращал особого внимания на рассказы окружающих, но этот запомнился ему. На его основе он как раз и придумал свою «Пятерню Фокскэтчер». Он чрезвычайно гордился своим «приемом» и любил всем рассказывать о нем, даже женщинам. Всякий раз, когда он расписывал этот «прием», он смеялся и пытаться представить свой рассказ в виде удачной шутки.
Как-то, когда я проводил летние сборы в Вилланова, я сидел в зале, а Джон подошел ко мне, изобразил рукой лапу с когтями, произнес: «Пятер-р-р-р-рня Фокскэтчер!» – и сделал движение этой рукой к моему паху. Я выразительно посмотрел на него: «Прикоснись ко мне – и ты труп!» Он не стал приставать ко мне. Но другим тренерам и борцам Вилланова он продолжал хвастать своим «приемчиком».
Один борец рассказал мне о том, как Джон таким образом схватил его. Он здорово нервничал, излагая эту историю в полушутливом тоне: «Да, так вот, эта самая «Пятерня Фокскэтчер». Джон раз – и схватил меня! Ха-ха-ха!»
Мне следовало сообщить об этих действиях Джона спортивному директору университета. Это было тем шагом, который я, среди прочих, должен был бы совершить в Вилланова. Сексуальный скандал с участием футбольного тренера Пэнна Стэйта, случившийся несколько лет назад, существенно изменил отношение к информации о таких злоупотреблениях и реакцию на нее. Не знаю, к чему бы это привело, если бы я тогда все рассказал спортивному директору. Но если бы о таком инциденте стало известно сейчас, после скандала с Пэнном Стэйтом, руководство университета Вилланова разорвало бы все отношения с Дюпоном, а его имя было бы стерто со стен университетских корпусов еще до того, как президент университета мог бы обратиться к нему с вопросом: «Ты понимаешь, о чем я говорю?»
Это поставило бы крест на царствовании Дюпона в университетском городке. И кто знает, на чем еще это, возможно, поставило бы крест и что бы еще могло предотвратить.
* * *
Отсчет времени пошел с той ночи, когда у меня на квартире была устроена вечеринка.
Мы собрали группу студенток, которую назвали «Кошечки ковра» (в Вилланова у них было прозвище «Тигрицы»). Это было традицией у борцовских центров, как и у других университетских спортивных центров, иметь группу поддержки, как эта. Их основная задача заключалась в том, чтобы поддерживать команду и болеть за нее. Они вели счет и статистику во время соревнований, помогали обеспечивать всех водой, подбадривали, скандировали приветствия, оказывали поддержку такого вот рода.
Мы выбрали в университетском городке семь самых красивых девушек, взяли их в торговый центр и купили им блузки с тиграми на спине, рубашки от Армани, чулки, обувь, носки, серьги, браслеты, духи и все остальное, чтобы они хорошо смотрелись и привлекательно пахли. Молодым спортсменам нравятся такие группы, как наши «Кошечки ковра», поэтому эта группа во время наших выступлений в других университетах помогала нам также набирать новичков в нашу команду.
Я устроил вечеринку, чтобы отпраздновать то ли чей-то день рождения, то ли мою победу на чемпионате мира, либо набор группы новичков, либо еще то или иное событие, я уже не помню, какое именно. Главное было то, что мы хотели устроить вечеринку. Среди приглашенных были и «Кошечки ковра». Об этой вечеринке, в которой участвовали и некоторые несовершеннолетние борцы, стало известно. Там были и алкогольные напитки, но я не собирался выгонять с вечеринки несовершеннолетних борцов.
Это была вполне обычная университетская вечеринка. Но стараниями Метцгера она переросла в большую проблему.
На следующий день я вместе с Дэном пришел в корпус «Батлер». Джон и Андре уже были с командой, и Андре втолковывал борцам, что они не должны были приходить на нашу вечеринку. Когда я выслушивал его речь, Джон смотрел на меня и на Дэна со своей дурацкой улыбкой на лице.
Когда Джон вышел, я вместе с Дэном последовал за ним, схватил его за руку и спросил: «Что, черт возьми, вы делаете?»
В ответ Джон закричал на меня:
– Ты отвернулся от меня, и я отвернусь от тебя!
– С меня хватит! – закричал, в свою очередь, Дэн. – Я ухожу отсюда!
Дэн был уже на выходе, когда я схватил его и Джона за руки, притащил их назад в раздевалку и высказал Джону все, что думал.
Когда я закончил, Джон посмотрел на меня и сказал:
– Я сломаю тебе карьеру.
Это был тот единственный раз, когда он выполнит данное им слово.
В декабре 1987 года Дюпон послал меня в Орегон для набора борцов-новичков. Я провел Рождество у своей матери, и на самое Рождество, когда мы открывали подарки, Джон позвонил мне.
– Ты уволен, – сказал он мне. – Не возвращайся в университетский городок, потому что тебя ищет полиция.
И повесил трубку. Никакая полиция меня не искала, он просто пытался напугать меня, чтобы я не появлялся какое-то время.
Он не дал мне никаких объяснений по поводу причин моего увольнения и не сделал этого, когда я вернулся в Филадельфию.
Вернувшись после праздников в Филадельфию, я узнал, что Дюпон вместе с командой полетел на самолете бизнес-класса в Пуэрто-Рико на соревнования по борьбе. Это поездка не значилась в наших планах. Как выяснилось позже, были также нарушены правила Национальной ассоциации студенческого спорта, потому что команда не участвовала в достаточном количестве соревнований и, таким образом, не соответствовала нормативам для такого рода поездок. В Пуэрто-Рико была проведена только одна схватка. Собственно говоря, для команды это были такие маленькие бесплатные каникулы, и они провели эту единственную схватку, чтобы можно было попытаться оправдать совершенную поездку.
Роб и Дэн пришли ко мне домой, чтобы рассказать мне о ней. По их рассказу, Дюпон организовал схватку с Хосе Бетанкуром, который на Играх 1984 года был в составе пуэрто-риканской сборной. Хосе позволил Дюпону победить, что, судя по всему, заставило Джона почувствовать себя крутым парнем. Он велел пуэрто-риканскому тренеру взять его, Джона, сумки и отнести их в его, Джона, самолет, словно тренер был его слугой.
– Да мне наплевать, кто ты! – набросился тренер на Дюпона. – Я сейчас надеру тебе задницу!
