Дойлу удалось наконец справиться с усиком. Я почувствовала, как он вернулся на место в живую корону.
– Я слышал, в чем он обвиняется. Я не знаю слов, чтобы выразить вам сочувствие, принцесса Мередит.
– Обвиняется, Уолтерс? Как изящно вы не сказали вслух, что верите мне.
Дойл обнял меня крепче.
Майор Уолтерс начал было возражать, но я его прервала.
– Не важно. Просто помогите мне выбраться отсюда в нормальную жизнь. Посадите нас на самолет и отправьте в Лос-Анджелес.
Усик снова скользнул к трубке.
– Нужно, чтобы перед полетом вас осмотрел врач.
Я закрыла микрофон рукой и прошипела: «Стоп!». Усик замер посреди движения, словно ребенок, протянувший руку к печенью.
– Принцесса, мы приедем и вывезем вас, но при условии, что вы согласитесь, чтобы вас осмотрели.
– Мы расплавили стены палаты. Вы серьезно думаете, что меня хотят видеть в больнице?
– В больнице хотят, чтобы ваше здоровье не подвергалось опасности. Именно этого хотим мы все.
– То есть чтобы моя смерть не была на вашей ответственности?
Дойл вздохнул и поцеловал меня в щеку. Не знаю, то ли пытался меня утешить, то ли предупреждал от излишней резкости в разговоре с людьми.
– Я не это имел в виду, принцесса, – сказал он со всей искренностью.
– Ладно, извините меня. Но пожалуйста, приезжайте скорее.
– Пустить машину в ход займет какое-то время, но мы приедем.
– Почему такие сложности? – спросила я.
– После недавних событий, принцесса, нам дали разрешение – или приказ, это как посмотреть, – брать с собой Национальную гвардию. На случай, если с неба вновь посыплются монстры. Я знаю, что ваш охранник Аблойк вылечил тех, кто сошел с ума, но среди них немало таких, кто сохранил часть воспоминаний. О том, что не входит в круг прямых обязанностей полиции.
– А мобильный резерв своими силами не справится? – спросила я.
– К подразделениям Национальной Гвардии теперь приписаны ведьмы и чародеи. В полиции их нет.
– А! – сказала я. – Я забыла о том несчастье, что случилось в Персии.
Сюжет не сходил с экранов неделю, во всех ярких красках и жутких подробностях.
– Эта страна уже очень давно не называется Персией, принцесса Мередит.
– Но те создания, что напали на наших солдат, назывались персидскими духами-оборотнями. Они ни малейшего отношения не имеют к исламу, зато прекрасно укладываются в рамки первоначальной религии региона.
– Возможно. В любом случае, в Национальной гвардии есть кадры, работающие с магией, а после тех событий я готов согласиться, что нам они нужны.
И что мне было на это ответить?
Усик обернулся вокруг трубки и снова потянул – на этот раз я его легонько стукнула пальцем. Он отдернулся, словно я обидела его в лучших чувствах. Мне нравилось, что меня короновала сама страна. Я ценила эту честь, но корона не защитит меня от моих родственников. Раньше я думала, что защитит, но теперь поняла, насколько была наивна.
– Я начинаю звонить. Сколько вы сможете продержаться в холме слуа?
– Какое-то время продержимся, если не будем высовываться наружу. Но я не знаю, на сколько времени хватит терпения у Благих.
– Они на самом деле верят, что ваш дядюшка – отец ваших детей?
– С ними моя мать, и она именно это утверждает. Я даже не могу никого винить, что они ей поверили. Она же моя мать. Зачем ей говорить неправду?
Шолто шагнул к нам от стены, где они с Мистралем ждали окончания разговора. Мне кажется, они давали мне время побыть с Дойлом наедине. Но теперь Шолто подошел, взял мою оставшуюся свободной руку и запечатлел на ней нежный поцелуй. Не знаю точно, что в моем поведении заставило его броситься меня утешать.
– Так зачем же? – спросил майор Уолтерс.
– Затем, что главной целью в ее жизни всегда было проникнуть в узкий круг Благого двора, а если она пристроит меня в супруги Таранису, она сделается матерью королевы. Просто мечта.
– Она променяет вашу свободу на некоторое продвижение по социальной лестнице?
– Она мою жизнь променяет на некоторое продвижение по социальной лестнице.
Дойл стоял у меня за спиной, обнимая меня. Шолто сел на пол, обнял мои колени и заглянул в глаза, вскинув голову. Цветы в его короне мерцали белорозово-лиловой дымкой. С этим взглядом трехцветно-золотых глаз он донельзя походил на Благого.
– Не может быть, принцесса, она ваша мать.
– Когда я была подростком, она позволила моему дядюшке избить меня почти до смерти. Она смотрела, как он меня избивает. Мою жизнь спасла бабушка – это она не побоялась вмешаться.
Я тронула Шолто за подбородок, отчетливо понимая, что появился еще один мужчина, готовый ради меня пожертвовать всем. Он это уже доказал, придя спасать меня из Благого двора, но его взгляд в эту секунду говорил еще больше.
– Прошел слух, что ваша бабушка была ранена. Мои люди видели, как ее увозили из больницы на лошадях ваши стражи.
– Она не ранена, она убита. – Мой голос звучал неестественно ровно.
Глаза Шолто стали страдальческими – именно он нанес роковой удар. У него не было выбора, но именно его рука власти убила Ба.
– Что?!
– Нет времени объяснять, майор Уолтерс. Мне нужна помощь. Мне нужен полицейский эскорт, чтобы выехать отсюда.
– Почему вы не позовете вашу стражу из Неблагих сидхе?
– Я не знаю, как отреагируют Благие, увидев именно сейчас воинов Неблагих. Но на людей, в особенности на людей в форме, они не нападут. Это нарушит мирный договор, и они окажутся перед риском изгнания из Америки за развязывание войны на американской почве.
– Они хотят вернуть вас мужчине, который обвиняется в вашем изнасиловании. Поступок не слишком разумный. Вы уверены, что они пропустят вооруженных людей и выпустят вас без борьбы?
– Если нет, вы выкинете их из Америки.
– Вы не пытаетесь нашими руками избавиться от своих врагов, принцесса?
– Нет. Я следую единственному, как мне кажется, плану, который может позволить обойтись без нового насилия или кровопролития. С меня хватило событий этой ночи. Я частично человек, майор Уолтерс, и хочу пожить человеком. Здесь все время говорят, что я слишком смертная для сидхе, ну так я буду смертной. Потому что сейчас мне слишком опасно оставаться сидхе. Заберите меня отсюда, майор Уолтерс. Я беременна двойней, здесь со мной некоторые из отцов моих детей. Увезите нас отсюда, пока не случилось ничего непоправимого. Прошу вас, майор Уолтерс, помогите мне.
Усик оставил в покое трубку. Дойл прижимал меня к себе, Шолто обнимал за ноги, просунув руки между ногами Дойла и моими, но все было хорошо, без ревности. Шолто прижался щекой к моим ногам, отвел взгляд.
