– В чем дело? – обеспокоенно спросила Хелен, озадаченная столь пристальным вниманием. – Что вас так заинтересовало?
– Ваше лицо, – честно признался Курт. – Оно совершенно. Вы хоть представляете себе, насколько красивы, Хелен?
Он впервые назвал ее по имени. Это было так чудесно. Сердце Хелен едва не выскочило из груди.
– Хелен. Вы невероятно красивы, Хелен. – Курт с восторгом повторял ее имя. Затем приблизил губы к ее губам и прошептал: – Не это ли лицо подвигло тысячи кораблей пуститься в путь и сжечь величественные башни Трои? – Он медленно склонил голову. – Прекрасная Елена, поцелуй, сделай счастливейшим из смертных.
Глаза Хелен были прикованы к его губам, находившимся в опасной близости. Она понимала, что Курт медлит, чтобы дать ей возможность остановить его, однако не отстранилась. И не сказала «нет». Она хотела этого поцелуя. Жаждала его.
Курт помедлил еще мгновение и коснулся губами ее дрожащих губ. Затем принялся осыпать поцелуями ее лицо.
Когда он вернулся к ее губам, Хелен тихо вздохнула. На этот раз поцелуй был более продолжительным. Очарованная его поистине целомудренными поцелуями, Хелен привстала на цыпочки. Его губы были невероятно теплыми, гладкими и бесконечно нежными. Она никак не ожидала столь сдержанного поцелуя от мужчины, который выглядел таким опасным. Ей хотелось, чтобы этот нежный поцелуй никогда не кончался. Она полностью расслабилась, наслаждаясь тем, как он ненавязчиво и вместе с тем умело заставлял ее губы раскрываться навстречу его губам.
Легкие игривые поцелуи становились все более жаркими и требовательными. Ладонь Курта переместилась с ее волос на талию, и он еще теснее прижал ее к себе. Дрожа, она обвила руками его гибкий стан. Язык Курта проник к ней в рот, исследуя его теплые глубины, и Хелен захлестнуло новое ощущение головокружительной близости.
Она не смогла сдержать восторженного возгласа, когда его губы скользнули к чувствительному местечку у нее за ухом, и закрыла глаза, когда они двинулись вниз, прокладывая обжигающую дорожку поцелуев по ее шее и плечу. Кожа ее горела и в то же время покрывалась мурашками, в животе словно трепетали крылья бабочек, напрягшиеся соски обрели небывалую чувствительность.
Когда их губы снова встретились, она откликнулась на его поцелуй с таким пылом, что Курт стал терять самообладание. Сердце его лихорадочно ударялось о ребра, кровь, вязкая и горячая, пульсировала в висках и чреслах.
Сжимая Хелен в объятиях, он снова и снова целовал ее, с каждым поцелуем все более страстно и настойчиво.
Добравшись до низкого выреза ее платья, Курт прихватил его зубами, сдвигая вниз.
– Хелен, Хелен, – повторял Курт хриплым от желания голосом. – Милая, позволь мне любить тебя.
– Курт, – лихорадочно шепнула Хелен, с трудом скрывая наслаждение от прикосновения твердой мужской плоти, упиравшейся в ее живот.
Запыхавшаяся и потрясенная, она наконец опомнилась. Это нужно прекратить, и сейчас же! Она замерла, уткнувшись лицом в его загорелую шею.
– Нет. Нет, Курт…
– О, детка, пожалуйста, – выдохнул он ей в волосы. – Позволь мне…
– Капитан Нортвей, отпустите меня. – Дрожа от страсти, она попыталась высвободиться.
Курт разжал руки и неохотно выпустил ее из объятий. Оттолкнув его, Хелен бросилась бежать. Слезы стыда, вины и досады жгли глаза.
Курт остался один на веранде. Сердце бешено билось в груди. На смуглом лице застыло выражение разочарования и неутоленной страсти, пальцы сжались в кулаки. Он стиснул зубы и закрыл глаза.
Наконец, испустив долгий прерывистый вздох, Курт открыл глаза и спустился по ступенькам. Он шагал по залитому лунным светом двору, ругая себя последними словами. Начать с того, что ему вообще не следовало подходить к дому. Хелен его не приглашала.
Терзаясь от душевных и физических мук, он вернулся в свое жилище в пристройке к амбару.
Глава 32
Лето становилось все жарче. И их чувства тоже.
Курт сражался с мучительной страстью к Хелен испытанным способом, к которому прибегали мужчины испокон веков. Работал до упаду, а вечером валился в постель в полном изнеможении.
Хотя крайнее утомление помогало справиться с обременительными потребностями плоти, мучительная тоска оставалась, не покидая его ни на минуту. Как бы Курт ни уставал, он лежал в темноте, видя лицо Хелен, омытое лунным светом. Ему хотелось, чтобы она была рядом. Хотелось обнимать ее, пропускать сквозь пальцы ее золотистые волосы. Слышать ее смех. Чувствовать ее дыхание. Он хотел ее.
Хелен тоже боролась с собой.
Она старалась держаться от Курта как можно дальше. Каждый вечер перед сном доставала медальон и смотрела на фотографию мужа, чье лицо с каждым днем все более тускнело в памяти.
Она постоянно напоминала себе, что темноволосый мужчина, спящий в пристройке к амбару, – один из кровожадных демонов, ответственных за смерть и разрушения, навсегда изменившие жизнь ее любимого Юга.
Но это не помогало.
Хелен больше не могла заставить себя думать о Курте как о ненавистном янки, потому что уже успела его узнать. Курт Нортвей оказался порядочным, трудолюбивым, добрым и отзывчивым.
И это осложняло ситуацию.
Разрываясь между неодолимым влечением к Курту и растущим чувством вины, Хелен лишилась сна. Она беспокойно ворочалась в постели, представляя себе смуглое лицо Курта, посеребренное лунным светом. Ей хотелось, чтобы он был рядом. Чтобы сжимал ее в объятиях. Она хотела запустить пальцы в его черные как смоль шелковистые волосы. Хотела слышать его смех. Чувствовать его дыхание. Она хотела его.
Бессонные ночи так утомили Хелен, что она проводила жаркие летние дни в полусонном состоянии. Это помогало притушить пожар, пылавший у нее внутри.
Чарли, сам того не подозревая, спасал Курта и Хелен. Ничто не могло ускользнуть от внимания смышленого и наблюдательного ребенка.
Временами Курт виновато спрашивал себя, что могло бы произойти, не вертись Чарли постоянно под ногами.
Хелен не позволяла себе даже задумываться о подобной возможности и была бесконечно благодарна Чарли.
Малыш либо таскался за отцом, либо помогал ей. Даже отправляясь рыбачить с Джолли, что случалось довольно часто, он мог объявиться в любой момент, гордо демонстрируя свой улов.
Хелен была только рада многочисленным препятствиям, мешавшим им с Куртом оставаться наедине. Чтобы не искушать судьбу, она отказалась от привычки сидеть на веранде после наступления темноты.
А после того как однажды чуть не спровоцировала опасное развитие событий, прекратила ночные вылазки к заливу. В тот вечер, изнемогая от жары, не в силах оставаться в своей душной спальне, Хелен выскользнула на веранду, обошла вокруг дома и спустилась с переднего крыльца.
