Глава первая
Мэйзи сидела в поезде подземки, разглядывая сидящую напротив девушку. До чего же она похожа на ту блондинку, к которой ушел Джеф! При мысли о нем и его новой стройной подруге слезы начали подниматься к глазам Мэйзи. Но поскольку реветь у всех на виду неприлично, пришлось отвернуться к окну и разглядывать свое отражение. Ничего утешительного. Растрепанные вьющиеся волосы, обрамляющие совершенно круглое лицо, опухшие веки карих глаз.
Мэйзи столь долго предавалась унылым мыслям, что проехала свою остановку. Только этого не хватало!
Теперь она опоздает на встречу с Сью и Джеки, и те обязательно предположат, будто это из-за того, что она оплакивает расставание с Джефом.
Еще в начальной школе Мэйзи, Сью и Джеки стали неразлучными подругами, но эта дружба не помешала каждой из них выбрать свой путь в жизни. Сью всегда привлекала красота вещей, и она стала дизайнером. Джеки выучилась на косметолога и уже три года успешно вела собственный бизнес. Мэйзи было восемнадцать, когда она окончила школу и решила следовать велению сердца, а не разума, — другими словами, выбрала себе не такое занятие, которое могло бы принести ей много денег. Отличных оценок по химии, математике и биологии оказалось недостаточно, чтобы поступить в колледж для получения специальности ветеринарного врача. Но она не захотела стать ни биохимиком, ни специалистом по физиологии животных, хотя и учителя, и мама предлагали ей это. Она стала ветеринарным фельдшером.
Мэйзи вышла на следующей же остановке и оказалась на залитой ярким солнечным светом Оксфорд-стрит. Июньское солнце было горячим, и Мэйзи пожалела, что надела длинную, до щиколоток, юбку из плотной хлопчатобумажной ткани и топ с длинными рукавами.
Бедняжка Мэйзи… Сью и Джеки будут думать именно так, хотя и не скажут этого вслух. Ну, она им покажет, что она не «бедняжка Мэйзи»! И что ей наплевать на то, что жених бросил ее за несколько недель до свадьбы!
Мэйзи поглядела на часы.
Это были уже не те миниатюрные серебряные часики, которые Джеф подарил ей на Рождество, потому что все его подарки она отнесла в ближайший магазин подержанных вещей. Все, кроме кольца, которое швырнула в его лживое лицо.
Нет, это были дешевые пластмассовые часы.
И для Мэйзи они олицетворяли итог всей прожитой жизни.
Войдя в кафе, она остановилась от изумления, увидев, что с Джеки и Сью сидит незнакомый мужчина, положив ногу на ногу и лениво раскинув руки по спинке диванчика. И какой мужчина! Волосы черные, как вороново крыло. Кожа, покрытая ровным загаром. Черты лица, будто высеченные резцом скульптора. Словом, потрясающе красивый мужчина!
Ну и что? Пусть себе сидит. Ее жизнь все равно разрушена навсегда, и смотреть на мужчин Мэйзи теперь вообще не желает.
— Ты опоздала на двадцать минут, — сказала Сью, которая еще в школе всегда следила, чтобы подруги приходили вовремя.
— Простите. — Мэйзи широко улыбнулась. — Проехала остановку.
— Все нормально, никаких проблем, — утешила ее Джеки.
Но во взгляде, который Джеки бросила на Сью, Мэйзи ясно прочитала: «Не приставай к ней, вспомни, что случилось. Бедняжка Мэйзи».
Мэйзи скрипнула зубами, но улыбка удержалась у нее на губах.
— Пойду возьму себе кофе.
— Пожалуйста, позвольте мне. Что вам принести? — прозвучал бархатистый голос с легким акцентом.
Потрясающе красивый мужчина встал еще в тот момент, когда подошла Мэйзи, но Джеки только теперь спохватилась:
— О, простите. Я должна была представить вас. Мэйзи, это мой дядя Блейн Морозини. Блейн, это моя подруга Мэйзи.
Дядя? Но он совсем не старый. Как же он может быть дядей Джеки? Но как только Мэйзи взглянула в его зеленовато-синие глаза, обрамленные густыми черными ресницами, мысли получили иное направление. Она не считала себя такой уж маленькой — чуть ниже 170 сантиметров, но ей пришлось смотреть на него снизу вверх. Должно быть, Блейн Морозини был ростом, по крайней мере, 190 сантиметров и казался огромным. Ну, не огромным, конечно. Очень мускулистым. Казалось, у него не было ни капли жира.
Мэйзи моргнула и обнаружила, что отвести взгляд от его прекрасных глаз было на удивление трудно.
— Я знаю, о чем ты думаешь, Мэйзи, — улыбнулась Джеки. — Ты спрашиваешь себя, как может Блейн быть моим дядей, если он всего на несколько лет старше нас.
Мэйзи медленно выдохнула, чтобы успокоиться, и перевела взгляд на Джеки.
— Примерно так.
— Я наполовину дядя Джеки, чтобы быть точным.
Снова Мэйзи была вынуждена посмотреть на Блейна, и ее поразила ширина его сильных плеч.
— Все очень просто. Папа Джеки — сын моего отца от первого брака. А от второго брака родился я.
— Понятно. — Мэйзи кивнула, надеясь, что ей удалось выглядеть равнодушно. Она знала, что отец Джеки в молодости приехал из Италии, потому что поссорился со своим отцом. Джеки и ее родные братья никогда не встречались с итальянской частью семьи, а мама попросила никогда не задавать вопросов и не затевать разговоров о родине отца. А теперь за одним столом с Джеки сидит Блейн. Очевидно, случилось что-то серьезное.
Джеки, вероятно, поняла, о чем думает Мэйзи.
— Мой дедушка очень болен. Позже я тебе все объясню. Садись. Блейн принесет кофе. Тебе как всегда?
«Как всегда» — это большая кружка кофе с молоком и сахаром, а также ватрушка, которыми славилось это кафе. Мэйзи сглотнула. Вчера вечером после пиццы и пончиков с ирисками она легла в кровать и заснула, предварительно дав себе слово на следующее утро сесть на строгую диету. А что остается делать? Мэйзи всегда была пухленькой.
— Черный кофе, пожалуйста.
— Черный кофе? — в изумлении вскричала Сью, никогда не отличавшаяся тактичностью. — Ты же терпеть его не можешь!
— А недавно полюбила. — Это случилось несколько часов назад, и прежде, чем Сью могла ляпнуть что-нибудь еще, Мэйзи твердо добавила. — И ничего больше, благодарю вас. Я только что позавтракала. Я поздно встала.
— Черный кофе.
Голос Блейна прозвучал сухо, но Мэйзи показалось, будто он догадался, что у нее потекли слюнки при мысли о ватрушке. Видно, Джеки сообщила ему о разорванной помолвке, и он сделал соответствующие выводы.
Мэйзи села, как только Блейн ушел за кофе, и Сью сразу же прошептала:
— Что скажешь о дяде Джеки? Настоящий итальянский красавец? Разве нет?
Мэйзи улыбнулась. Она была рада, что пришла сюда. Она снова почувствовала себя нормальной девушкой, а не самой жирной, самой уродливой, самой отвратительной женщиной во всем Лондоне.
— Он хорошо выглядит, — согласилась она спокойно.
