Хотя… Если б и жила на даче Романчука, вчерашняя жуть случилась бы, наверное, тоже. Господи, ну как же вырваться из этого круга?!
— Миша, я не совсем понимаю… — решительно начала Алиса, но Волченков жестко перебил ее:
— Ты ничего не должна понимать, дорогая! Все, я поехал по своим делам, а Ира отправляется в офис и будет там до окончания рабочего дня. Я привезу ее вечером. Все вопросы — потом.
— А ответы? — не унималась Алиса. — Ты считаешь, что девушка в таком виде должна…
— Считаю. Ответы будут потом. Все!
Ира молчала, опустив голову.
Волченков доел омлет, допил кофе, поблагодарил жену за вкусный завтрак и вышел из дома.
— Извини, Ира, я хотела тебе помочь… — сказала Алиса.
— Да и вы меня извините, что столько хлопот принесла вам.
— Перестань, какие хлопоты? Просто я Мишу не узнаю…
«Просто ты не знала его настоящего», — подумала Ира. Но вслух этого, разумеется, не сказала.
Волченков сел в свою «ауди» и погнал машину в сторону другого дачного поселка, где стоял дом Романчука. До него было сорок с небольшим километров, и Волченков проделал этот путь за полчаса, особо не торопился. Из машины позвонил Романчуку, предупредил, что едет, и у шлагбаума не встретил препятствий. Романчук встретил его у ворот своей дачи, торопливо распахнул их, пропуская «ауди» во двор.
— Привет, Миша, — сказал он, пожимая руку Волченкову, вышедшему из машины. — Тут был такой спектакль — закачаешься! Я не мог даже предположить такое!
— Посмотрим, — коротко ответил Волченков.
На крыльцо вышла заспанная Лана в короткой ночнушке, сладко потянулась, обнажая свои стройные ослепительно белые ноги, улыбнулась Волченкову:
— Привет, Миша. Что привело тебя к нам в такую рань?
— Дела, дорогая, дела. Выглядишь отлично. На телевидении, наверное, ждут уже? Время-то — почти десять.
— Ты с ума сошел? Я в половине второго только приехала сюда, после того как Боря позвонил и сказал… Это ужас!
— А на телевидении ждут. У тебя полчаса на сборы.
— Боря, это наш новый продюсер или кто? — недовольно спросила Лана.
— Что-то в этом роде, — хмуро сказал Романчук. — Одевайся — и дуй… домой. Там отоспишься, а я скоро подъеду. Пожалуйста, Лана, так нужно для дела.
— Да ну вас на хрен! — сказала Лана.
В гостиной Романчук предложил рюмку виски из вчерашней бутылки, Волченков не стал отказываться. Пока Лана собиралась, Романчук подробно пересказал Волченкову события вчерашнего вечера.
— Важно, проявили они Орехова или нет, — сказал Волченков, нетерпеливо поглядывая на дверь.
Лана вошла в гостиную, она была в белых джинсах, так тесно облегающих бедра, что Волченков и Романчук одновременно тяжело вздохнули.
— Отлично выглядишь, Лана, просто — секс-бомба, — сказал Волченков.
— Домой! — приказал Романчук. — Я скоро… приеду.
— Пока, ребятки, не скучайте тут, — сказала Лана. — Ба-ай!
И, игриво покачивая бедрами, пошла к двери. У нее была своя «семерка», на ней и доберется домой. Вчера попросила соседку присмотреть за детьми ночью, отправить их в школу утром и помчалась к мужу, на которого было совершено нападение. Сегодня… вернется домой и завалится спать. Ужасно хочется. Да и дел особых нет.
— Я, кажется, начинаю понимать Орехова, — сказал Волченков. — То есть его странности.
— Спасибо на добром слове, Миша, — мрачно сказал Романчук. — Что дальше-то делать?
— Посмотрим, что у нас есть.
Волченков подошел к тумбочке у камина, выдвинул нижний ящик, достал из видеомагнитофона кассету, ласково погладил ее.
— Ты думаешь, Миша…
— Две камеры работали синхронно, но запись шла только с одной. Три минуты, потом — с другой. Посмотрим, что получилось.
Волченков вставил кассету в «переходник», а его — в стационарный видеомагнитофон, стоящий в гостиной. Достал из кармана жвачку, сунул в рот пластинку. Романчук не выдержал, последовал его примеру, правда, у него жвачка была не в пластинках, а в подушечках.
— Нормально, — с улыбкой сказал Волченков, глядя на экран телевизора. — Отлично. Нет, ну лучше не придумаешь! И кто ж это нашел таких придурков? А эта баба… Нет, она просто молодец. Нет, просто гений! Ты смотри, как действует, а!
— Насмотрелась сериалов… — мрачно сказал Романчук.
— Насмотрелась? — Волченков повернулся к нему, уставился холодным, немигающим взглядом. — Твоя могла бы вырубить крутого быка, а потом ворваться в дом с пистолетом? Моя Алиса точно не смогла бы. А эта… Да просто умница баба.
— Ну и что? Ментам они ничего не сказали, мол, заблудились, вошли не в тот дом. Их утром отпустили.
— Главное — они здесь сказали все, что нужно. Их послал Орехов.
— Миша, а что дальше?
— Бабу нужно премировать. Нет, она просто фантастика. Ради мужа решиться на такое… Слушай, а ведь красивая, а? Он журналист? Безработный теперь? Нет, ей нужно премию дать.
— Ты мне скажи, что дальше делать? — мрачно буркнул Романчук. — Бандиты на свободе, Орехов еще больше злится на меня… Сожгут, на хрен, дом!
— Сожгут — новый построишь. Кирпичный. Поезжай к своей Лане… Слушай, моя Алиса ничуть не хуже, но твоя так умеет завести мужиков, что… Эти джинсы — просто секс-насилие над мужиками. Поезжай, а то я приеду.
— Ты, Миша, такой же в отношении баб, как и твой новый босс, Орехов. С одним только отличием — верен своей жене без всяких блондинок. Но что мне дальше делать? — раздраженно сказал Романчук.
Волченков сунул видеокассету в карман кожаной куртки, сказал неожиданно жестко:
— Не дергаться. Послезавтра я все объясню, а пока занимайся своим делом. Все. Пока, Боря, мне нужно в офис.
— Но ведь бандиты…
— Что непонятно, Боря?
— Все понятно… Ладно, Миша, я верю тебе.
— Ну вот и отлично.
Волченков решительным шагом направился к выходу. Романчук последовал за ним, помахал с крыльца и… сел на деревянные ступени. Сожгут дачу после вчерашнего, как пить дать… Черт возьми, может, проще было отдать деньги Орехову и жить спокойно? А мог ли он жить спокойно, зная, что Орехов стал главой мощной фирмы? Да вряд ли…
Куда ни кинь — везде клин… Эх, сколько говорят о судьбе малого бизнеса в России, а толку? Как не было его, так и нет. Без криминальной крыши. Вот он сидит на крыльце своей дачи, а завтра что с ней будет? Один Бог это знает. Вот такое оно — счастье быть мелким бизнесменом в этой чертовой стране, да другой-то нет…
— Привет, Оля, — сказал Пылюков, входя в свой кабинет. — Как дела?
