Сердце мое оглушительно забилось.
Зазвучала музыка, и поэт повел меня танцевать. Я чувствовала на своей руке его горячую руку, он что-то шептал мне на ухо, и его дыхание обжигало.
Мы плавно движемся по залу. Пушкин — блестящий партнер. У меня появляется чувство, что мы парим! Внезапно на мое плечо ложится чья-то тяжелая рука.
— Как ты посмела танцевать с ним! — слышу я возмущенный голос Игоря.
— Кто вы такой, сударь? — удивленно спрашивает Пушкин, не выпуская моей руки.
— Ее жених!
— А кто тогда я? — недоумевает поэт.
Слово за слово разгорается ссора. Я понимаю, что назревает дуэль, и ничего не могу сделать. Музыка смолкает. Я молю о примирении, но все мои попытки тщетны. Противники выходят в сад и вынимают пистолеты.
Уже отсчитаны тридцать роковых шагов, взведены курки и начинается отсчет.
— Игорь, не надо! — кричу я и бросаюсь между дуэлянтами.
Раздаются два выстрела. Я как подкошенная падаю на траву, зная, что пули не достигли своей цели…
Первым, кого я увидела, открыв глаза, была Ситнюша. Точнее, ее спина. Я пошевелилась. Кровать скрипнула. Танька тут же оглянулась и расплылась от счастья.
— Тань, не поверишь, я сейчас с Пушкиным танцевала! — Язык не слушался, а во рту стоял металлический привкус.
— Слава богу, очнулась! Почти сутки была без сознания! Водички хочешь? — Она поднесла к моим губам поильник. Вода была прохладной, и сильно отдавала лекарствами.
— Я что, больна? — В комнате, где я находилась, стены, потолок и занавески на окнах были белыми.
— Да как сказать, — замялась она.
— Так и скажи!
— У тебя сотрясение мозга. Ты упала головой на камни. Хорошо, не свалилась в водопад.
В голове, словно обрывки кинопленки, начали всплывать события, предшествующие моей внезапной болезни. Пикник в горах, ароматный шашлык… Гошины стихи… Моя прогулка к водопаду… Воскресшая Светлана Иосифовна! Я попыталась вскочить:
— Тань, а где Игорь?
Она легко удержала меня в постели:
— Лежи, пожалуйста! Тебе нельзя вставать. Тебе сделали какой-то успокаивающий укол.
— Что с Игорем, Татьяна? Он жив? — От волнения сердце сжалось, а кровь прилила к вискам.
— Хотелось бы верить, что да.
— Что значит «хотелось бы»? Отвечай, не финти!
Я вспомнила слова Мачульского и похолодела: «Пикник был именно четырнадцатого марта. Все сбылось. Смертельная опасность, просьба беречься черноволосой женщины… И одному богу известно, суждено Игорю выжить или нет». Но делиться этим с Татьяной я не стала. Мне казалось, что, если выскажу хоть одну из своих мыслей вслух, Игорь погибнет.
— Врачи сказали, — продолжила Татьяна, — состояние крайне тяжелое. Спасти его может только чудо. Тяжело раненный, он провел несколько часов в воде и потерял много крови. К тому же, падая вниз, сломал обе ноги. Его выловили мальчишки. Игорь был без сознания. На месте ему оказали первую помощь, а потом увезли на военный аэродром. Олег Николаевич договорился о спецрейсе в Москву. Он считает, что только столичным врачам можно доверить жизнь своего лучшего сотрудника.
Я облегченно вздохнула: «Игорь — сильный. Он выкарабкается!»
— Какое благородство. — В моем голосе сквозила ирония. — Твой герой на высоте. Он щедр, великодушен и, безусловно, заслуживает награды.
— Ну, мы еще посмотрим, кто чего заслуживает. Кстати, почему ты не спрашиваешь про Светлану Иосифовну?
— Меня мало интересует судьба этой гадины. Подобные ей и в воде не тонут.
— Точно. Она зацепилась за камни недалеко от берега… Но ее в отличие от Игоря нашли не мальчишки, а милиция. Так что теперь она, наверное, сидит в изоляторе на моем месте! Наташ, ты извини, мне позвонить надо. — Татьяна подошла к окну, и я с удивлением заметила на нем телефонный аппарат. — Добрый день, — заговорила она по-английски, — Наташа очнулась. Думаю, намного лучше, чем вчера.
— Это Грета Свенсон, — пояснила Татьяна, — она передает тебе привет и спрашивает разрешения прийти.
— Буду рада ее видеть! — Я прикрыла глаза и задумалась: «Отдельная палата с телефоном. Интересно, что это за больница?»
Татьяна положила трубку и обратилась ко мне:
— А герой и вправду на высоте. Чувствуешь, какую палату тебе выделили!
— Ты читаешь мои мысли! Просвети-ка меня, где я нахожусь?
— В генеральской палате медсанчасти.
— Ну и сподобилась! — удивилась я. Мне теперь придется бесплатно лечить всю контору твоего Башкирцева.
— Дома разберемся, — мудро ответила Татьяна. — Я так понимаю, что, если бы не ты, одному Гоше точно не справиться!
Она провела со мной еще два дня и улетела домой. Надвигался конец квартала, и работа в банке требовала обязательного Танькиного присутствия. Но за дни, проведенные в больнице, мы наговорились всласть обо всем, кроме моих отношений с Игорем. На эту тему было наложено строжайшее табу.
— Как же ты без меня будешь? — Мы с Татьяной обнялись на прощание.
— Уж как-нибудь! Я же не умираю! Танюшка, ни о чем не беспокойся! Отлежусь и прилечу домой. Надо же перед встречей с шефом сил набраться. ВВ, наверное, будет рвать и метать, когда узнает, что меня еще две недели не будет на работе!
— Лежи, ни о чем не думай! Все будет хорошо. — Танька улыбнулась и вышла из палаты.
Не думать было невозможно. Я так и не разобралась в своих чувствах к Игорю и, не зная, что с ним, вся извелась. Получить какую-либо информацию о нем было архисложно. Все словно сговорились и ничего мне не хотели сообщать.
В больнице я пролежала без малого две недели. Несколько раз приходили Грета с Улофом, но потом и они покинули Сочи. Шесть дней я провела в одиночестве и наконец в последнюю субботу марта прилетела домой. В аэропорту меня встречали Саша с Аленкой и Татьяна. Глаза дочери сияли. Муж сильно похудел. Под глазами у Саши была чернота. Он подошел ко мне и крепко обнял. Аленка прижалась с другой стороны. При встрече с дочерью все сразу стало на свои места. В жизни, как в математике, должны быть константы. Для меня это — дочь. Всех остальных будем считать переменными. А рушить мир Аленки я пока не вправе. Что же касается любви… то кто сказал, что я собираюсь отогнать ее от очага?
— Ну и досталось же вам! — произнес Саша. — Танька тут такого нарассказывала — в кино ходить не надо. Я всегда считал тебя женщиной незаурядной, но таких подвигов, честное слово, не ожидал.
«Если бы ты знал обо мне все, то удивился бы еще больше!» — подумала я.
— Да, чуть не забыл, — спохватился Саша. — Утром позвонил ваш декан и попросил, чтобы ты сразу, как прилетишь, заехала в институт. Я сказал, что ты еще не оправилась после болезни, но он очень настаивал.
