— Я бы мог сказать вам, если бы вы развязали меня и дали шанс выяснить, — раздраженно произнес он. — Или спросите Эрику. Полагаю, вы еще не пришли к выводу, что она испорченный инструмент, и не разрядили ее.
Поршия приняла решение. Рискованное предприятие, но такова жизнь.
— Освободи его, — приказала она Джамилю.
— А это умно? — Маркс нахмурился, уставившись на лоб Франца. — Мы могли бы изменить его цели…
— Предпочитаю свободное волеизъявление своих подчиненных. — Улыбка внезапно пропала. — У тебя с этим проблема?
— Просто забочусь о вашей безопасности, босс.
— Я совершенно уверена, что U.Франц Бергман вспомнит, чьим целям он служит теперь, когда Внешний Контроль Охраны Окружения Четыре был… а-а… был поглощен Группой Шесть.
Джамиль вытащил нож и рассек веревку, привязывающую руки Франца к опорным балкам. У Франца округлились глаза.
— Вы сказали «поглощен»? А что случилось с Контролем Четыре?
— U.Ванневар Скотт оказался кр-райне пор-рочным пар-рнем, — програссировала Поршия. — Настолько порочным, что обердепартаментсекретарь решил отобрать у него все игрушки. — Слегка выделив «все», она изогнула бровь и надула губы. — Вы — в сером списке.
Серый, в противоположность черному, определяющему, чей статус — прокалывание спинного мозга и утилизация с экстремальной процедурой.
— Он не очень большой, но вы в нем. Кто знает? Если будете упорно трудиться, даже сможете остаться здесь.
Франц, испытывающий тревогу, только что освобожденный от привязи к анкерным балкам, едва не упал.
— Что вам от меня нужно? Никто ничего нам не говорил о… — Он сглотнул.
— Несомненно. — Поршия кивнула на Джамиля, большого и крепко сложенного. — Вы с Марксом пойдете по кругу. Вы должны добыть оперативные данные, а Джамиль будет сидеть у вас на хвосте и наблюдать, как вы это делаете. Полагаю, это что-то вроде вступительного экзамена. — Она угадала его незаданный вопрос. — Для вас и ваших людей.
— Я… э-э… очень благодарен…
— Не стоит. — Сияющая улыбка вернулась вновь. — Я хочу знать, что происходит здесь, в этих дебрях. Вам дается две килосекунды на выяснение. И поверьте, до тех пор, пока я не решила поставить вам «зачет», смерть будет казаться легким выбором.
Ко времени возвращения в отсек Франц был по-настоящему напуган. Словно вся сумятица, которой он не давал разрастись в течение последних девяти месяцев, и так не оставалась достаточно скверной. Но появление депсека, словно из ада обрушившейся на него с охранниками и вооруженной до зубов командой, было еще хуже. К счастью, Эрика все еще с ним и успокаивает его своим присутствием. Но новости…
Обернувшись, Франц через плечо посмотрел на Эрику, она ответила ему взглядом, стараясь казаться непринужденной. Полномочный представитель станционного шефа следовала за своим боссом; за ними обоими — Джамиль, невозмутимый, пугающий.
— Я разберусь с этим, — подбодрил Франц Эрику.
— Конечно.
Хотелось коснуться ее руки, но он не посмел. Не перед Джамилем. Она выглядела довольно взволнованной, как оно на самом деле и было. Может, потому, что она уяснила для себя, где они находятся, и уверенности не ощущала.
Депсек поджидала его, как паучиха в центре паутины, черная и сияющая, плотоядная, когда, разведя в улыбке алые губы, обнажила великолепные зубы. Франц встретил взгляд глаз цвета морской волны, холодных как лед. За ее спиной стоял охранник.
— Вы появились раньше на пятьдесят секунд. — Женщина переключилась на Эрику. — Итак, вы U.Эрика Блофилд?
Франц заметил, как Эрика косит уголками глаз. Он мог обонять запах депсека: неуловимое теплое чувство семьи волнами исходило от нее. Он ощущал нервозность Эрики.
— Д-да, босс.
— Пусть отвечает сама, — вежливо попросила Хойст. — Вы ведь умеете говорить, не так ли?
— Да. — Эрика прочистила горло. — Да, босс. Но мне ничего не известно.
— Джамиль. U.Франц Бергман сообщал U.Эрике Блофилд что-нибудь существенное насчет изменений в структуре управления?
— Нет, босс.
— Хорошо. — Хойст сосредоточилась на женщине. — Какова ситуация, Эрика? Расскажите мне.
— Я… — Она неловко пожала плечами. — Барр и Самов ничего не нашли. Кергелен обнаружил объект на транзитном рейсе к хабу «Ноктис» в каюте первого класса. Последнее сообщение было о том, что он попытается ее соблазнить и использует все средства для достижения цели. С тех пор я ничего не слышала. Его последний вызов был одиннадцать часов назад, и вскоре они прибудут на «Ноктис», но он пропустил три контрольные точки, и я пока могу только догадываться о причинах этого, но ни одна не может быть хорошей. — Она внимательно смотрела на Хойст, переводя взгляд то на лицо, то на руки.
— Хорошо, это неподалеку, — ласково проговорила Хойст. — А вам приходило в голову, всем вам, что объект нашей акции может иметь подготовку к побегам и самозащите?
— Мы не… — пытался вставить Франц.
— Заткнись! Вопрос был риторический. — Хойст мимо него посмотрела в дверной проем. — Вы сообщили мне, что мне требовалось, благодарю вас, — любезно произнесла она, кивая Эрике. — Джамиль, подай U.Эрике Блофилд кофе, сейчас.
Франц подпрыгнул, оттолкнулся от потолка и перевернулся, намереваясь выпихнуть ногами Джамиля в узкий проход. Отчаяние взвело взрывные рефлексы, сузив фокус до мира, превратившегося в серостенный тоннель. Но Джамиль уже вытащил нечто очень похожее на серебряную, размером с ладонь, елочку и загнал ее Эрике прямо в затылок. Глаза женщины вылезли из орбит. Она дернулась, и брызнула кровь.
Что-то сильно ударило Франца в поясницу.
— Ты меня слышишь?
— Думаю, он притворяется, босс.
Не точно. Обжигающая боль в спине, голова словно с жутчайшего похмелья. Тошнота, естественно. Но это еще не самое худшее. Ведь он снова в сознании, а это означало, что он пока жив, что, в свою очередь…
— Слушай меня, Франц. Твой заместитель по станции — в черном списке. Она доносила в Департамент противоподрывной деятельности U.Скотта. Гарантирую, ее утилизированный статус-вектор отправят Селекционерам со всем соответствующим приличием и оставят ее душу на суд будущему богу. А ты или откроешь глаза в течение тридцати секунд, или присоединишься к ней. Понятно?
Он открыл глаза. Полумрак оказался болезненно ярким. Дрожащая черная сфера несвернувшейся крови, медленно покачиваясь, проплыла мимо в направлении одного из выходных вентиляционных отверстий. Отчаяние обрушилось плюшевой дубиной.
— Мы были… — Он сделал паузу, тщательно подыскивая приемлемое слово, не понимая, почему это необходимо сделать именно сейчас, и чувствуя, что для его реальной жизни теперь это даже важнее, чем было раньше. — Близки.
