– Правда, – вынужден был согласиться Крячко.
За окнами, перекрывая шум дождя, послышался звук приближающихся сирен. Крячко оглянулся на напарника. Здоровье Светланы в отличие от последнего его волновало мало. Гуров сидел на полу и тоже слушал словоизлияния женщины. «Штейр» уже был убран в наплечную кобуру.
– Мои поздравления, Лева, – сказал Станислав. – Все, как ты и сказал по дороге сюда. Интуиция – великая вещь!
– Это не интуиция, а логика, сынок, – парировал Гуров.
– Как скажешь. Ты сам спустишься вниз или попросить санитаров помочь тебе?
Шутка повисла в воздухе. Стас слышал, как лифт остановился на этаже, а уже через секунду в квартиру Светланы ворвались люди в белых халатах. Крячко продемонстрировал им удостоверение, а потом серьезно произнес, кивая в сторону Гурова:
– Поосторожнее с мужчиной. Это очень опасный преступник. И, кстати, он вооружен. Я не смог отобрать у него пистолет.
На лицах медиков появилось озадаченно-испуганное выражение, а Крячко, весьма довольный собой, насвистывая, вышел из квартиры на лестничную площадку.
Подмосковье. Лесной массив
Машина остановилась возле небольшого охотничьего домика. Яркие слепящие лучи полуденного солнца отразились на лобовом стекле. Из домика навстречу пожаловавшим гостям вышел егерь, мужчина лет сорока пяти, облаченный в пестрые широкие шорты и облегающую хорошо сложенное мускулистое тело майку-борцовку. Коротко стриженные темные волосы на висках уже подернулись сединой. На лбу поблескивали мелкие капельки пота. Лето в Москве в этом году выдалось особенно жаркое, и редко кого в этот сезон удавалось затащить на охоту. Никому не улыбалось бегать по лесам с ружьем в липкой от пота одежде и с тяжелой одышкой. Егерь был рад, что хоть кто-то отважился приехать к нему поохотиться на кабана. Предварительная телефонная договоренность с клиентом осталась в силе.
Гуров первым выбрался из автомобиля, снял с головы легкий белый картуз, пригладил волосы и вновь водрузил головной убор на место. Приветливо помахал рукой егерю. Тот ответил ему. Затем полковник склонился к раскрытому окну автомобиля и сказал, обращаясь в салон:
– Выходи-выходи. Почувствуй единение с природой.
Дверца медленно приоткрылась, и Крячко с недовольным выражением лица ступил на траву. В отличие от Гурова у него на голове красовалась розовая с цветочками панама.
– Чего ты такой смурной, Стас? – приободрил товарища Гуров. – Ты же сам хотел узнать, каково это, побывать на охоте. Я уже познал все прелести такого развлечения в Иркутске. Теперь решил порадовать и тебя. Смотаться в Нижнеудинск, правда, не получилось. Мне сказали, что ты не потянешь прохождение таможенного контроля. Но я созвонился вон с Михалычем, договорился. Все ж для тебя. А ты теперь ходишь, как объевшийся боров. Пойдем постреляем, старик.
– Мне обязательно носить это? – Крячко указал на свою панамку.
– Обязательно, – серьезно ответил Гуров. – Такие правила. Чтобы головку не напекло. А то свалишься где-нибудь с солнечным ударом, кто тебя тут носить будет?
– А других не было?
– Не было. Я у всех знакомых поспрашивал. Никто ничего не дал. Смотри, откопал у себя в закромах старый школьный картуз, – Гуров пощелкал пальцами по козырьку. – Но он был только один. Так что для тебя пришлось взять пляжную панаму жены. Чем тебе не нравится? Лучше бери в багажнике ружья и пошли в домик.
– А почему ружья тоже должен нести я? – заартачился Крячко.
– Ну, ты прямо как ребенок, Стас. Мне что, надо объяснять тебе все правила охоты? Ружья носит тот, кто в панамке, – Гуров не выдержал и рассмеялся, глядя на то, как раздувается от негодования лицо напарника.
– Иди ты знаешь куда! – Крячко сорвал с себя головной убор и швырнул его под ноги. – Я вообще поехал домой. Встретишь кабана, передавай от меня привет. А когда он спросит тебя, почему ты без ружья, скажешь, что тот, кто в панамке, уехал.
Станислав сел обратно в машину, развернулся и укатил прочь.
– Стас! – Гуров бросился за ним.
Егерь озадаченно смотрел им вслед.
